Мемуары
Шрифт:
Я продвигалась вперед все успешнее. Мы оба поднимались медленно, но непрерывно. На узком карнизе сделали передышку. Тут я в первый раз попыталась заглянуть в глубину — голова у меня не закружилась. Затем мы отправились дальше, легко переправляясь через небольшие вертикальные расщелины. Довольно скоро мы уже оказались наверху, и я была счастлива. Восхитительное чувство! Такая свобода, такие дали и так близко к облакам! Последовали новые вылазки, более трудные, во время которых мне случалось думать, что дальше я не смогу продвинуться ни на шаг. Но всякий раз, добиваясь успеха, с нетерпением ожидала следующей вылазки. Я научилась карабкаться по выступам, вбивать и вытаскивать крюки, преодолевая отвесные стенки. Особое удовольствие я получала от спуска вниз на канате.
Пришло время начать тренировки босиком — удовольствие не из приятных, так как подошвы никогда не смогут привыкнуть к очень острой доломитовой крошке. Даже хождение по скалам босиком в течение нескольких недель и ежедневный подъем на них без ботинок не предотвратили ран на ступнях. Это было живодерство, по моему убеждению, совершенно
Однако вскоре Фанк потребовал, чтобы я в одной тонкой сорочке переплыла Карерзее — это при температуре-то шесть градусов. Но нашему режиссеру непременно хотелось включить в фильм это романтическое озеро, играющее всеми оттенками зеленого цвета.
Насколько захватывающим, даже волнующим, было сотрудничество с Фанком в горах, настолько же мало оно удовлетворяло меня как художника. Длительность процесса производства этих фильмов и ограниченное число игровых сцен, которые к тому же и по времени далеко отстояли одна от другой, не могли стать полноценным творческим процессом. Как у балерины у меня бывал заполнен каждый день — не только репетицией, но и изобретением новых танцев. Фанк знал о моей неудовлетворенности и хотел помочь, подыскивая другие роли. Но не преуспел в этих попытках, я тоже. Со всех сторон мы слышали: «Эта Рифеншталь ведь альпинистка и танцовщица, а не актриса». Для меня настали трудные времена, и я даже сделала попытку писать киносценарии.
Мой первый сценарий назывался «Мария», это была любовная история с трагическим концом. Я никому его не показывала, даже Снежной Блохе, с которым мы жили вместе и были очень счастливы. Наше чувство развивалось медленно, но неуклонно и, наконец, стало таким сильным, что мы уже не могли разлучаться. Шнеебергер был на семь лет старше меня, но охотно уступил мне лидерство, в нашем союзе он играл пассивную роль, а я активную — получалось очень гармонично. Мы любили природу, спорт и прежде всего нашу профессию. Светская жизнь нас не привлекала. Больше всего мы бывали счастливы, когда могли остаться одни.
Абель Ганс [107]
Мир кино расширил круг знакомых. Здесь я встретила многих людей с громкими именами. В первую очередь вспоминаются режиссеры и кинооператоры, такие как Лупу Пик, [108] Георг Пабст [109] и особенно Абель Ганс. Последний был великолепным режиссером, а кроме того, еще и симпатичным мужчиной. В отличие от некоторых из своих знаменитых коллег, он никогда не демонстрировал высокомерия и самодовольства, хотя грандиозный фильм «Наполеон» имел огромный успех. Столь знаменитым его сделала не только новая техника — впервые сцены снимались тремя кинокамерами и демонстрировались тремя проекционными аппаратами, но и новаторская режиссура. Я стала свидетельницей триумфа Абеля Ганса во дворце киностудии УФА. И то, что спустя шестьдесят лет этот фильм все еще приводил в восхищение, — лучшее доказательство того, что это великий режиссер, чье имя навсегда останется в истории кино. После блестящей премьеры в Берлине Абель Ганс пригласил меня в Париж и попытался снять фильм с моим участием. Но, несмотря на громкий успех «Наполеона», ему не удалось найти денег на новые съемки.
107
Ганс Абель (1899–1981) — французский кинорежиссер, поэт, драматург, пионер панорамного кинематографа, автор монументального фильма «Наполеон» (1927), в котором были заняты и русские актеры, а роль Марата исполнил А. Арто. В 1935 г. выпустил звуковой вариант фильма. Свою версию этого фильма сделал Ф.-Ф. Коппола (1981).
108
Пик Лупу (1886–1931) — немецкий актер (по национальности румын), кинорежиссер, представитель киноэкспрессионизма. В кино с 1910 г. Как актер снялся более чем в 30 лентах. В том числе «Портрет Дориана Грея» (1917) Р. Освальда, «Из воспоминаний женского врача» — части I и П (1922), «Шпионы» Ф. Ланга (1928). Наиболее известные фильмы: «Осколки» (1923), «Новогодняя ночь» (1923), «Уличная песенка» (1931).
109
Пабст Георг Вильгельм (1885–1967) — немецкий и австрийский кинорежиссер. Сначала работал в Венском театре. Режиссерский дебют в кино — фильм «Сокровище» (1923). После «Безрадостного переулка» (1925) был признан ведущим немецким режиссером-реалистом. Другие известные фильмы — «Любовь Жанны Ней» (1927), «Ящик Пандоры» (1927), «Западный фронт, 1918» (1930), «Трехгрошовая опера» (1931), «Солидарность» (1931), «Дон Кихот» (1933, в гл. роли Ф. И. Шаляпин), «Последний акт» (1955).
А дружба наша пережила даже Вторую мировую войну. В то время когда гремели бои за Сталинград, Абель Ганс послал мне в 1943 году копию своего последнего фильма «Я обвиняю». [110] Фильм был страстным обвинением войны и поставлен великолепно. Он хотел, чтобы я показала фильм Гитлеру, но мне не удалось этого сделать. Не говоря уже о том, что фюрер, насколько было известно, с начала войны вообще не посмотрел ни одного фильма.
В это время меня больше всего волновала судьба моего единственного брата. Поверив клеветническому доносу, Гейнца перевели в штрафную роту. На Восточном
110
«Я обвиняю» (1939) — фильм Абеля Ганса по повести Анри Барбюса «Огонь».
Незадолго до смерти Абеля Ганса в Париже в возрасте девяноста лет английский режиссер Кевин Браунлоу, [111] почитатель Ганса, отыскал попорченные за десятилетия пленки, шаг за шагом восстановил их и успел показать новую копию «Наполеона». До мирового успеха, особенно в Соединенных Штатах, мастер уже не дожил.
Эрих Мария Ремарк [112]
Тогда же я познакомилась с еще одним необыкновенным человеком — Эрихом Марией Ремарком. Однажды он позвонил в мою дверь и представился журналистом, хотел сделать мою фотографию для журнала «Шерль-магацин». Вскоре я познакомилась и с его женой. Впервые мы встретились на премьере фильма во дворце «Глория» на Курфюрстендамм, и эта женщина произвела на меня необыкновенно сильное впечатление. Была она не только очень красивой, но и очень интеллигентной. Высокая, стройная как манекенщица, очень оригинально и со вкусом одетая, в ней было что-то от загадочности сфинкса, по типажу она подходила на роли роковых женщин, символом которых позже стала Марлен Дитрих. [113] Думаю, многие мужчины завидовали Ремарку. Я ей понравилась, мы подружились.
111
Браунлоу Кевин (род. 1938) — английский кинорежиссер, продюсер, оператор, писатель. Восстановил ленту А. Ганса «Наполеон» (1927). Выступал консультантом в лентах о деятелях эпохи немого кино, снял телефильмы об А. Гансе, Ч. Чаплине, Д. Гриффите, Б. Китоне. В 1993 г. консультировал М. Рея при создании телефильма о Л. Рифеншталь «Сила образов».
112
Ремарк Эрих Мария (1898–1970) — немецкий писатель. Мировую известность ему принесли романы «На Западном фронте без перемен» (1929), «Три товарища» (1938). В 1930 г. американский режиссер Л. Майлстоун снял фильм «На Западном фронте без перемен», запрещенный к показу цензурой Веймарской республики.
113
Дитрих Марлен (псевд., наст.: Мария Магдалена фон Лош; 1901–1992) — американская певица и киноактриса, по национальности немка. Первая роль в кино — «Таковы мужчины» (1923) Г. Якоби; первая главная роль — в австрийском фильме «Когда женщина теряет дорогу» (1927) Г. Учицки. Мировую известность Дитрих принесла роль Лолы-Лолы в фильме И. фон Штернберга «Голубой ангел» (1930). После премьеры в Берлине уехала вслед за Штернбергом в Америку, где снималась в фильмах И. фон Штернберга, Б. Уайльдера, С. Крамера — «Нюрнбергский процесс» (1961), премьера картины состоялась в берлинском Конгрессхалле. На приглашение национал-социалистов вернуться в Германию ответила отказом. В 1976 г. переселилась в Париж. Последний фильм с ее участием — «Бедный жиголо» (1978) Д. Хеммингса.
Когда она приходила ко мне — а это случалось частенько, — то всегда приносила рукопись мужа. «Поскольку он слишком загружен работой, — говорила фрау Ремарк, — часть его трудов приходится брать на себя: править тексты и даже дописывать за него главы». Это не удивляло меня — она была очень умна. Лишь позднее, когда книга под названием «На Западном фронте без перемен» прославилась на весь мир, мне вспомнилось время, когда фрау Ремарк так напряженно работала над ней. Ремарк имел обыкновение заезжать вечерами за женой, и у меня сложилось впечатление, что они вполне счастливы. Но вскоре мне довелось стать свидетельницей отвратительной сцены.
Ремарк хотел познакомиться с кинорежиссером Вальтером Руттманом, [114] с которым у меня были хорошие отношения. Я решила устроить вечеринку. Шнеебергер находился на съемках вне Берлина, так что мы собрались вчетвером. Фрау Ремарк — она приехала в элегантном длинном вечернем платье, одевшись как на торжественный прием, — выглядела восхитительно. Рыжеватые вьющиеся волосы, забранные цветными заколками, эффектно оттеняли молочно-белую кожу. Она понравилась не только мне и своему мужу, но — особенно — Вальтеру Руттману.
114
Руттман Вальтер (1887–1941) — немецкий кинорежиссер-документалист, представитель «нового реализма». Лучшая его лента — «Берлин — симфония большого города» (1927). Автор одного из первых звуковых документальных фильмов «Мелодия мира» (1929). Погиб на фронте в рядах вермахта.
Поначалу вечеринка проходила очень оживленно и весело. Мы пили вино и шампанское. Фрау Ремарк всячески подчеркивала свою привлекательность и совсем вскружила Руттману голову. Вначале я полагала, что это всего лишь легкий флирт, но, когда все стали чувствовать себя более раскованно, Руттман и фрау Ремарк неожиданно встали из-за стола и удалились в другой, менее освещенный угол с креслами. Я осталась с Эрихом, который пытался заглушить ревность вином. Парочка вела себя так, что я не знала, как поступить. Ремарк сидел с опущенной головой на кушетке, уставившись в пол неподвижным взглядом. Мне было ужасно его жалко. Неожиданно фрау Ремарк и Руттман оказались перед нами, и она сказала мужу: