Мемуары
Шрифт:
Ситуация не из легких. Не желая разочаровывать священника, показавшегося очень симпатичным, я поблагодарила за оказанные честь и доверие. Попросив дать время на размышление до возвращения из Гренландии я попрощалась с ним несколько озадаченная и сбитая с толку.
В доме доктора Фанка «Юнивёрсал-филм» устроила прощальный прием для прессы и всех членов экспедиции. Только теперь мы узнали некоторые подробности. Удет возьмет с собой три самолета — небольшую «Проныру», знаменитую «Бабочку» и гидросамолет. Доставит нас в Арктику английское судно, оно же потом заберет нас. В наше оснащение входили два моторных бота, сорок палаток, двести центнеров багажа да еще два белых медведя из гамбургского зоопарка.
— Снимать
Позже я убедилась, насколько он был прав.
За день до нашего отъезда у меня настойчиво зазвонил телефон.
— С вами говорит Брюкнер, адъютант фюрера… — Я затаила дыхание. — Фюрер прочел ваше письмо, и мне поручено спросить, сможете ли вы завтра приехать на один день в Вильгельмсхафен, [187] мы бы встретили вас на вокзале и доставили в Хорумерзиль, где сейчас находится фюрер… — Возникла пауза, затем я услышала: — Вы могли бы рано утром выехать из Берлина и в четыре часа быть на месте.
187
Вильгельмсхафен — город в Нижней Саксонии, на берегу Северного моря.
Я подумала, что кто-то захотел надо мной подшутить, и прокричала в трубку:
— Вы еще у телефона, кто со мной говорит?
— Вильгельм Брюкнер, — услышала я ответ. — Что мне передать фюреру?
— Я не знаю, кто вы. Вы утверждаете, что вы адъютант Гитлера? — спросила я, все еще сомневаясь.
Он засмеялся и ответил:
— Именно это я и хочу сказать, верьте мне.
Сомнения стали рассеиваться. Тут я вдруг вспомнила, что завтра в то же самое время я должна быть на Лертовском вокзале, откуда группе предстояло ехать в Гамбург. «Юнивёрсал» арендовала отдельный вагон и пригласила берлинскую прессу. Перед отплытием парохода режиссер и исполнители главных ролей должны были дать интервью в поезде, при этом моему присутствию придавалось особое значение. Эта мысль с молниеносной быстротой промелькнула у меня в голове. Было ясно, что я ни в коем случае не могу подвести съемочную группу, но с удивлением услышала свой ответ:
— Да, я приеду.
— Спасибо, непременно передам фюреру.
В полном остолбенении я положила трубку.
Что со мной случилось? Как могла я это сделать? Глубокое беспокойство овладело мной, но любопытство и рискованность встречи с Гитлером оказались сильнее.
В нескольких строках я сообщила Фанку, что ввиду непредвиденного обстоятельства не смогу прибыть на Лертовский вокзал: «Пожалуйста, не беспокойтесь, я непременно успею к отплытию».
На следующее утро господа из «Юнивёрсал», участники экспедиции и журналисты тщетно ожидали меня на Лертовском вокзале.
В голове все настолько перемешалось, что в вагоне я не могла читать ни газет, ни книг. Я пустилась в такую авантюру, словно находясь под неким мощным воздействием. Чем ближе подъезжал поезд к Вильгельмсхафену, тем неспокойнее становилось на душе. Никоим образом мне не хочется, поклялась я себе, чтобы Гитлер оказал на меня влияние, даже в том случае, если произведет благоприятное впечатление. Где много света, думала я, там много и тени; мне вспомнились слова Манфреда Георге: «Человек этот — гений, но опасен».
Точно в четыре часа пополудни я вышла из вагона на вокзале Вильгельмсхафена и стала оглядываться. Ко мне подошел мужчина высокого роста и представился Брюкнером, адъютантом фюрера. Был он в штатском, поскольку, как я узнала позднее, СА [188] запретили носить униформу. Мы подошли к черному «мерседесу», в котором сидели несколько мужчин, также в штатском. Мужчин мне представили как Зеппа Дитриха и Отто Дитриха. [189]
Во
188
СА (нем. SA, сокр. от Sturmabteilung) — штурмовые отряды, полувоенные соединения Национал-социалистической партии, орудие расправы с противниками режима.
189
Дитрих Отто (1897–1952) — рейхсляйтер, зав. отделом печати НСДАП. Осужден Нюрнбергским трибуналом к 7 годам заключения.
— Все решил случай. За несколько часов до того, как мне приходит почта из Мюнхена, я прогуливался с фюрером по пляжу. Мы разговаривали, в том числе и о фильмах. И тут он заметил: «Самое прекрасное, что я когда-либо видел в кино, это танец Рифеншталь у моря в „Святой горе“. Когда я потом в гостинице разбирал почту и на одном из конвертов увидел ваше имя, я вынул письмо и принес фюреру. Прочитав, он сказал: „Постарайтесь успеть связаться с фройляйн Рифеншталь, я бы с удовольствием познакомился с ней“».
Что это было: случай или судьба?
Недалеко от пляжа машина остановилась. Гитлер пошел мне навстречу и вежливо поздоровался. Из группы стоящих сзади людей выскочил мужчина, который явно собирался сфотографировать сцену приветствия. Но Гитлер махнул рукой:
— Оставьте, Хоффманн, [190] это может навредить фройляйн.
Я не поняла. Почему это должно было навредить мне?
Гитлер был в штатском. Темно-синий костюм, белая сорочка и скромный галстук. Непокрытая голова. Он казался естественным и раскованным, как совершенно обычный человек, ни в коем случае не как будущий диктатор. Этого я не ожидала. С тем, кого я видела во Дворце спорта, этот Гитлер, кажется, не имел ничего общего.
190
Хоффманн Генрих (1885–1957) — потомственный фотомастер, личный фотограф Гитлера, фотоателье и магазин которого находились по соседству с редакцией официального органа НСДАП «Фёлькише беобахтер». В этом магазинчике помощница Хоффманна Ева Браун познакомилась с Гитлером. В 1947 г. Хоффманн приговорен германским судом по денацификации к 10 годам тюремного заключения, после освобождения в 1955 г. жил в Мюнхене.
Мы стали прогуливаться вдоль пляжа. Море было спокойным, а воздух для этого времени года — теплым. Немного поодаль за нами следовали Брюкнер и Шауб. У Гитлера был с собой бинокль, и он рассматривал корабли, еле виднеющиеся на горизонте, при этом подробно рассказывая о типе каждого судна.
Вскоре зашел разговор о кино. Фюрер с восторгом отозвался о «Танце к морю» и сказал, что видел все фильмы с моим участием.
— Наиболее сильное впечатление, — сказал он, — на меня произвел ваш фильм «Голубой свет», не в последнюю очередь потому, что молодая женщина смогла противостоять сопротивлению и вкусам продюсера и режиссера.
Лед был сломан. Гитлер задавал много вопросов. Было ясно, что он хорошо информирован о фильмах текущего репертуара.
Неожиданно фюрер без обиняков заявил:
— Если нам доведется когда-то прийти к власти, вы будете снимать фильмы обо мне.
— Этого я не могу сделать, — ответила я импульсивно.
Гитлер спокойно посмотрел на меня.
— Но я действительно не могу, — продолжила я теперь уже почти умоляющим голосом, — всего два дня тому назад я отклонила очень почетное предложение католической Церкви. Никогда не смогу сделать фильм по заказу, у меня должно быть свое видение темы.