Men na guil edwen

Helen_Lin

Лириан зашла внутрь вслед за Бофуром. Перед глазами открыла ужасная картина — в единственной комнате царил огромный беспорядок: перевернутая мебель, разбросанные вещи и перебитая посуда. На деревянных столбах, поддерживающих крышу виднелись следы от лезвий. Один из столбов и вовсе покосился, создавая угрозу, что крыша вот-вот упадет.

На массивном обеденном столе, который чудом оказался нетронутым после боя с орками лежал Кили. Лириан посмотрела на гнома и у нее задрожали руки. Покрытый испариной, с приоткрытыми глазами, под которыми набухли ужасные синяки, весь бледный, Кили постанывал

от сводящей боли и дергал ногами. Фили и Оину приходилось крепко его держать, чтобы он сам не сделал себе еще больнее.

Дети Барда — две очаровательные девочки и сын — пытались навести хоть какое-то подобие порядка. Самая маленькая из детей принесла Тауриэль глубокую тарелку с горячей водой, куда эльфийка нарвала королевский лист, чтобы замочить растение перед втиранием в рану.

— Нужно вытащить наконечник стрелы, — произнесла Тауриэль, уверенно хватая кухонный нож. — Держите его.

Дети и Бофур подключились к двум другим гномам. Им нужно было держать Кили со всех сторон, чтобы Тауриэль вытащила наконечник, не повредив ногу еще больше. Лириан подложила под голову Кили пакет с грецкими орехами и держала его за плечи.

Тауриэль разорвала повязку на ране. Лириан ощутила, как к горлу подступила тошнота. Нога выглядела ужасно — вокруг раны кожа почернела, расходясь по бедру витиеватой паутиной набухших синих пульсирующих вен.

— Мышца отошла от кожи, — бормотала Тауриэль, выкорчевывая ножом из раны гной. — Нужно больше света.

Бофур кинулся к подоконнику, на котором стоял обрубок догорающей свечи и вернулся обратно, держа свет рядом с раной.

— Плоть сильно загноилась от яда, — Тауриэль сильнее проткнула рану ножом, из которой полилась темная кровь, смешанная с зеленой струей гноя и черного яда, который едва заметно шипел и дымился.

Бофур, глядящий на все это, стал по цвету похожим на вытекающий гной. Глаза гнома закатились и он рухнул в обморок.

— Бофур, — воскликнула Лириан.

— Пусть лежит, — пробурчала Тауриэль. — Свет, Лириан.

Дочь Элронда выхватила свечу, чудом не погасшую, из рук Бофура и поднесла ее к ране. Тауриэль смогла, наконец выдавить наконечник под душераздирающий крик Кили.

— Тссс, — прошептала Лириан на ухо молодого гнома.

Тауриэль взяла в руки размоченный ацелас, пожала немного его в руках и, приложив растение к ране, начинала тихонько произносить заклинание.

— Menno o nin na hon i eliad annen annin, hon leitho o ngurth (Вся благодать, данная мне, пусть перейдет от меня к нему, пусть он спасется от смерти), — раз за разом повторяла Тауриэль.

Среди всех находившихся здесь, только Лириан понимала, что именно говорит Тауриэль. Дочь Элронда с восхищением глядела на принцессу Лесного Королевства. Такими словами не бросаются на ветер. Это самые сильные слова, которые только могут быть сказаны во имя спасения очень дорого существа.

На глазах лицо Кили начало светлеть и к лицу стали возвращаться былые краски. Испарина прошла, он дергал ногой все реже и реже — рана затягивалась, оставляя на бедре небольшой шрам. Вены уменьшились и стали розоветь. Но взгляд Кили блуждал где-то не здесь. Он словно видел чудо, словно попал в иной мир, полный красоты и величия.

Он неотрывно смотрел на Тауриэль.

Когда рана затянулась совсем и нога стала вновь теплой и в ней пульсировала по венам жизнь, Тауриэль завязала на ней смоченную в растворе ацеласа льняную повязку. Кили больше не дергался, он ровно дышал, лежа с закрытыми глазами на грецких орехах.

— Я наслышан о чудесах эльфийской медицины, — сказал Оин Фили, держа в руках чашку с горячим чаем. — Это честь увидеть такое самому.

Лириан опустилась на колени над Бофуром и пошлепала его по щекам. Гном не желал приходить в себя.

— Ничего, — произнесла старшая дочь Барда.

Она подобрала с пола ведро и наполнила его водой из-под крана, а затем спокойно выплеснула на гнома. Тот мигом открыл глаза и резко сел.

— Мне двойную! — улыбнулся он, затем лицо его посерьезнело и он поглядел на Лириан. — Где я? Что это? — указал он на пустое ведро в руках девочки.

— Медицина озерного города, — ответила девочка и понесла ведро на место, по дороге прибирая все, что не так лежало.

Кили слегка приоткрыл глаза, увидев рыжеволосую эльфийку, прибиравшуюся на столе неловкими движениями, будто мысленно она была совсем в другом месте.

— Тауриэль, — слабым голосом с хрипотцой позвал Кили.

Эльфийка сразу же обернулась к гному:

— Лежи, — ласково сказала она. — Ты потерял очень много сил.

— Ты не можешь быть ей, — продолжал Кили, заставив дочь Трандуила застыть на месте. — Она далеко… Она очень далеко, безумно далеко от меня, — Кили возвел карие глаза к потолку. — Она гуляет в свете звезд в другом мире… Это всего лишь сон, — закончил он, снова поглядев на Тауриэль.

Кили дернул рукой и почувствовал рядом ее руку. Медленно, словно боясь, что все это мираж и от его прикосновений эта прекрасная девушка исчезнет, он дотронулся до ее тонких пальчиков. Она не исчезла. Она ответила на прикосновение, позволив их пальцам переплестись между собой. Прохладные пальцы эльфийки остужали горячую руку гнома, жар медленно покидал его.

Бофур, уже успевший встать на ноги, придвинул к Тауриэль табуретку и, смущенно кашляну, удалился к друзьям. Лириан тоже решила оставить их наедине, отойдя в сторону. Ей не давала покоя покосившаяся балка. Девушка попыталась вернуть ее в вертикальное положение, но побоялась, что если дернет, то крыша вправду свалится им на головы. Сын Барда подошел к эльфийке, навалился плечом на балку и поставил ее ровно. Дом при этом вздрогнул, но потом затих.

— Это нормально, — пожал плечами мальчик. — Так и живем.

Лириан улыбнулась и стала помогать девочкам с уборкой помещения.

А Тауриэль, присев на табурет, держала Кили за руку, гладя его по голове.

— Я так скучаю по ней, — уверенный в том, что это всего лишь сон, продолжал Кили. — Она улыбалась мне в тех темницах. Мы так много с ней разговаривали. Как бы я хотел вернуться туда, в ту темницу. И навсегда остаться там. Я бы каждую ночь ждал ее. Я бы жил ночами.

— Кили, это не сон, — улыбнувшись его словам, сказала Тауриэль. — Это я. Я рядом. Я здесь, с тобой.