Мэн
Шрифт:
— Да, — тихо согласившись, опять кивнул он и сделал ещё шаг на неё.
— Ты…
Но тут мужчина молниеносным броском кобры на мышь кинулся вперёд, Тэсс не успела моргнуть, как уже могла пошевелить только пальцами на ногах. Он покрывал её лицо грубыми, страстными, какими-то злыми, даже чуть болючими поцелуями. А когда на его пути оказали её губы, впился в них и ворвался в рот с напором укротителя кобр под девизом: «Или ты меня слушаешься, или ты меня слушаешься. Третьего не дано».
Тэсс ощущала себя как в центре торнадо — чувства и ощущения проносились в сознании калейдоскопом
Но всё-таки вынырнув из этого водоворота мыслей и ощущений, она сумела отбросить на потом (или насовсем) всю эту отвлекающую внимание мишуру и выделить главное:
— Я не смогу без тебя, Андрей, — с закрытыми глазами прошептала она одними губами и покачала головой, когда он отстранился. — С днём рождения. — И подняла раболепный, умоляющий, полный обожания и страха взгляд на именинника.
* * *
Развалившись в расслабленной позе на диване, мистер Дексен, укутанный в махровый халат (его личная жертва во благо целостности нервов, душевного равновесия и спокойствия его девушки) гладил ладонью по волосам Тэсс в таком же халате, но поменьше размером. Она прилегла головой ему на живот. Слова были сказаны, действия совершены, эмоции вышли, остались усталость, опустошение и удовлетворение. Что радовало.
Тут же рядом на ложе валились два пустых стакана и начатая бутылка виски «Dallas Dhu». Поздравления с днём рождения, иногда плавно иногда — не очень, но всё же переместились в душ, где весьма ограниченное пространство не помешало, а может быть, даже помогло, каким-то лихорадочным, суетливым, пылким сексом окончательно запутаться в выяснении вопроса: кто же здесь бешеный, а кто — полоумный.
Последовавший за этим алкоголь ясности, разумеется, тоже не добавил, зато заставил понизить важность и актуальность вопроса.
И обострил другую проблему.
— Андрей, ты когда-нибудь думал о смерти? — промямлила девушка голосом под стать смыслу сказанного.
Большая мужская могучая рука замерла. Но потом продолжила своё дело.
— О ней не нужно думать. Достаточно помнить.
— И ты помнишь?
— Стараюсь.
— Вот и мне теперь приходится, — вздохнула Тэсс и посмотрела в иллюминатор. Света в его круглом стекле чуть прибавилось, но всё же день, как бы растеряв весь свой запал, остановится в точке, не то светлых сумерек, не то ещё тёмного утра.
— В смысле? — попытался заглянуть ей в лицо мужчина.
— Как ты относишься к предсказаниям, к гаданиям. Ну, или ко всему этому скептицизму в отношении них.
Он поиграл бровями.
— Со скептицизмом, а что?
— Почему?
— Потому что ещё Уайльд говорил, что скептицизм — это начало веры. А почему ты спрашиваешь?
— Дома, после твоего отъезда, — поднялась и принялась усаживаться рядом девушка, — мы с Зоди ездили к гадалке. — Андрей поморщился. — Мне сказали, что я умру не своей смертью. Могу оказаться на том свете в любой момент.
Мужчина сглотнул и сделал губы бантиком. И
— Ну, — наконец развёл он ладони в стороны, — как и любой из нас.
— Да, но Зоди гадалка не советовала брать от жизни всё, а мне сказала, жить на полную катушку пока не поздно.
Андрей почесал указательным пальцем щёку. Девушка ждала, что вот уже в следующий момент он завопит, что всё это ерунда, чтобы она забыла про эти бредни, но не дождалась. Мистер Дексен сидел серьёзный и сосредоточенный.
— Ты что, веришь в эти предсказания? — Тэсс и удивилась, и испугалась не на шутку — Андрей был последней её надеждой. Кстати, первой тоже.
Но мужчина явно раздумывал и что-то взвешивал в уме.
— Скажем так — отношусь к ним осторожно.
— Вот как?
— Да.
— И что же мне делать?
Он пожал плечами.
— Живи. И слушайся меня.
— Ну, разумеется! Кто бы сомневался! — всплеснула руками девушка, подскочила и в разочаровании опять плюхнулась на диван.
— А что ты хотела бы, что бы я тебе ответил?
— Делай, что хочется, — Тэсс широко заулыбалась.
— А что тебе хочется?
Она выпалила гораздо раньше, чем нейроны в её мозгу связались с мышцами вербального аппарата.
— Твоего ребёнка.
Её собеседник замер, плотно сжал губы в тонкую линию, затем подпёр кулаком подбородок и сделался похожим на Роденовского Мыслителя. Затем тяжело вздохнул, выпрямился и, скептически ухмыльнувшись, отрицательно покачал головой, как бы отказываясь верить в то, что слышит.
А Тэсс затараторила дальше:
— И если уж совсем честно, то это была моя первая мысль после того, как ты скрылся под водой. В этот момент я очень пожалела, что не беременна от тебя.
Андрей спокойно-серьёзно посмотрел на девушку. Но где-то в уголках его красивых синих глаз мелькнула жалость.
— Понимаешь, когда ты… ну, это… — Тэсс была всё ещё не в состоянии дать название тому, что он проделал там, на балконе. Она попыталась хоть как-то показать, обозначить это руками, сделала пару взмахов, но тут же оставила эту затею. — Короче, я испугалась. Я жутко, ужасно боюсь тебя потерять. Да даже и не в смерти дело. Очень боюсь тебе наскучить, надоесть. Ведь даже любовь иногда кончается. Я уже сейчас этого боюсь.
— И ты не придумала ничего лучшего, чем захотеть моего ребёнка, — сделал он вывод вместо неё.
— Ы-ы, — мелко отрицательно закивала она. — Не придумала. Мне сделалось жутко страшно, что от тебя мне не останется ничего. Ну а вдруг! Или от меня — тебе. Вот ты не боишься меня потерять? Ты хочешь, чтобы я осталась с тобой? Навсегда.
— Я бы по-другому поставил вопрос, но пусть будет — да, хочу.
— А если я тебя разлюблю? А если ты — меня? Понимаешь, если такое случится, и у нас не будет совместного ребёнка, мы так и останемся «бывшими» друг для друга. Меня даже от названия воротит. А если у нас появится малыш, ты навсегда останешься отцом моего ребёнка, а я для тебя — матерью твоих детей. Есть разница?