Мэн
Шрифт:
— Я сделал тебе много зла, Тэсс, — говорил он чуть позже в гостиной миссис Смурфит, уже после того как пришел мистер МакГрегор, и Констанция отдала-таки ему злосчастную посудину. — И не прошу за него прощения. Но если со мной по-хорошему, я в долгу не остаюсь.
Девушка молчала и поглядывала на сына, который лежал на диване и, ни о чем не подозревая, мял в ладошках прозрачную пластиковую игрушку с разноцветными жидкостями внутри.
— Я здесь на своём самолёте по делам в Лондоне, — продолжал между тем мистер Дорфф. — Возвращаемся мы с друзьями домой через день. Летим не в Нью-Йорк, а в Чикаго, но не это важно.
И оно ей очень нравилось.
— Пострадала Джокаста, страдает Андрей, страдаешь ты, страдает он — показал подбородком на Айса Даррен, — страдаю я. — Ладонью, плотно обтянутой кожаной черной перчаткой, он погладил свой округлый, параболообразный подбородок. — Племянник отдал мне трость и деньги…
При этих словах Тэсс нешуточно подпрыгнула на диване и намертво вцепилась испуганным, ошеломлённым взглядом в глаза собеседника.
— Да-да, — вкрадчиво кивнул мистер Дорфф. — Андрей отдал мне трость. Сам. — И тут же нахмурился. — Но он такой… засранец. Может отомстить. И даже всадить нож в спину.
Тэсс возмущенно зыркнула на Даррена.
— Не удивляйся, — с покровительственной ухмылкой мотнул головой мужчина. — Ты его просто не знаешь. А он ведь… делец. — Картинно возвёл руки к небу Даррен. — Акула. Если не сожрать его, он сожрёт тебя и переварит без изжоги. Моя школа, — с грустной улыбкой ткнул он себя отогнутым большим пальцем в грудь. — Поэтому, в моих интересах сделать так, чтобы он не пожалел о своём шаге.
Констанция не поверила Даррену, но в самолёт с ним всё-таки села.
Она ожидала, что мистер Дорфф с друзьями на борту будут полулежать в расслабленных позах в презентабельных креслах в дорогих офисных костюмах и с важным видом разговаривать о делах и заключать многомиллионные сделки. Но вместо этого мужчины после взлёта разложили какой-то небольшой столик посреди салона, уселись вокруг него и принялись пить виски, есть холодные закуски, играть в карты и травить какие-то несусветные байки о рыбалке, охоте и любовницах. Они всё время просили прощения у присутствующей дамы за пошлятину и мужскую прямолинейность, но тут же продолжали с того, на чём «покраснели». Отмалчивался и не спешил хлестать алкоголь только мистер Дорфф, объясняя тем, что «свою цистерну» он уже выпил и довольно давно. Даррен сидел и наблюдал за Айсом.
Кстати, младший Дексен тоже был в ударе. Постоянный хохот и весёлые интонации заразили оптимизмом даже его нордическую, капризную натуру. Он рвался в компанию, перебывал на руках у всех без исключения, стучал красивой крышкой от французского коньяка по столику и с готовностью улыбался. Хоть и искренне не понимал, почему вон тому дяде можно блестящую электронную сигарету, хоть и не доказано, что он хороший мальчик, а ему, Айсу, нельзя. А ведь он примерный и, вообще, почти идеальный.
— Думаю, Андрей не знает, что ты прилетела, — сказал Констанции Даррен, прежде чем захлопнуть дверцу машины, которую вызвал, чтобы подвести девушку с сыном в «Джо-Мэри». — Он занимается своими заводами в Мэн и у него на носу открытие
— Спасибо, Даррен, — осторожно поблагодарила Тэсс.
— И ещё. Мой тебе совет: сходи в участок, — мистер Дорфф прищурился. — Насколько я информирован, в твоём муже опознавать практически нечего. Вот и не делай этого.
— То есть, — вытянулось лицо Констанции.
— Скажи, что ты не узнаешь в том, что тебе предоставили черты твоего горячо обожаемого супруга. Он полежит пару недель, потом его закопают как неопознанного. У копов прибавится висяк по поискам, но тебе до этого дела нет. Ты гни своё — не знаю и всё. Имеешь полное право.
Мозги девушки принялись молотить поршнями.
— Но тогда… получается…
— Угу, — кивнул Даррен. — Дела не будет, — прихлопнул он ладонью в кожаной перчатке по крыше автомобиля.
— Но ведь… есть ещё его брат.
— Это не твоя проблема, — поводил указательным пальцем из стороны в сторону мужчина. — Это уже головная боль моего племянника.
Девушка закусила уголок губы и молчала.
— Когда надумаете вернуться в Нью-Йорк, приезжайте в гости. Буду рад. — Мистер фон Дорфф растянул губы в улыбке и, не дождавшись ответа, захлопнул дверцу.
В мягкой, комфортной машине Айс тут же заснул, а его мама сидела, задумчиво уставившись в лобовое стекло, перед которым мелькали родные пейзажи зимнего леса, и не верила, что всё это происходит с ней. Она не успевает за сменой декораций и персонажей. Только знакомится с человеком, как он начинает множить свои сущности, чётко обозначая и ярко выделяя одну из них. А стоит ей привыкнуть к столь судьбоносному проявлению личности, как та разворачивается на сто восемьдесят градусов, демонстрируя свою противоположную грань, столь же яркую и влиятельную, и всё становится с ног на голову. Так было с Моникой, так было с Берчем. Примерно такое произошло с Адамом и Джокастой. Это не упоминая самого мистера Дексена. Этот вообще идёт первым номером во всех её списках и перечнях.
Конечно, Даррен переплюнул всех в этом отношении, но жизнь продолжается, и возможно ему недолго возглавлять «топ».
«Неизвестно ещё как поведёт себя Уизервилль», — размышляла Констанция, вышагивая по дорожке усыпанной мелким гравием, и представляла свою скорую и неминуемую встречу с дворецким.
А потом — с Джокастой.
А потом…
Но ей было уже если не всё равно, то определённо не так чувствительно как раньше.
«Не выгонят», — зло подумала девушка и обласкала взглядом мордашку убаюканного в машине сына.
Она проигнорировала статусную парадную дверь, а намерилась проникнуть в дом с того самого бока, где стояла стеклянная беседка. Сейчас цветы, оплетавшие её торцевые стороны, завяли, их заботливо срезали и убрали. Но сама «теплица» выглядела гостеприимно чистой, вымытой и прибранной. Ноги сами по себе так и норовили завернуть туда и отдохнуть.
— Мой Бог, как вы держите ребёнка, миссис Стюарт! — услышала Тэсс знакомый мужской голос. — У него же сейчас голова отвалится! — спешил к ней со ступенек Элтон. — Что это вообще такое? — подошел он и посмотрел на «кенгуру». — Где его коляска? — потряс руками в воздухе, видимо забыв напрочь, что где-то в этом мире существуют невозмутимость и профессиональные манеры.