Менестрели в пальто макси
Шрифт:
Узнаю: завтра прибывает странствующий фотограф. Снимет каждого по отдельности и всех вместе. Капштадт зашевелился - над многими баньками вьется дымок из трубы. И в кабаке движение. Все же событие.
– Дурные вести, - промолвил на рассвете хозяин.
– У вашей милости жеребчик пал.
– Ерунда!
– рассмеялся я.
– Всегда он так. В точности, как та девка.
Фотограф привез еще более мрачные новости: Черноморский флот высадился на берегу Куршского залива близ Расситена, а в Висагинском озере всплыла неопознанная субмарина.
Однако пора в путь. Жаль покидать Капштадт. Он такой естественный. Милый, хотя и грустноват. Очень даже литовский Капштадтец. Здесь еще можно
– Бляха-муха!
– как гаркнет старик в насадках.
– Так когда же?!
Неужели он надеялся победить? Пришла проститься и читательница Лермонтова.
– Увези меня, любезный, во Грехи, - молила она. Из ее ротика, когда она говорила, выпадали зеленые и золотые майские жуки. Это от живицы, - сказала Лукреция, так звали туземку.
– От них можно и забеременеть, пояснила она. Я пустил коня вскачь.
Несколько жуков привез с собой. По-моему, красавцы. Живое доказательство: есть такой Капштадт!
Моя жена Лисица
Зоологическая история
Лисицы имеют норы
Мф. 8, 20; Лк. 9, 58
Ох, старые это дела. Не очень-то и хочется рассказывать. Ладно уж, придвигайся ближе, перепелушка, слушай.
На третьем году семейной жизни заметил я, что моя молодая жена ночью тихонечко встает с постели, оборачивается лисицей и — вышмыгивает вон. Тогда мы жили на улице Витебской, в полуподвале. Она выскакивала в маленькое оконце под самым потолком. Становилась самой настоящей лисицей - грациозной, с лоснящейся шкуркой, с белым пятнышком на голове, так что я, при всем своем желании, не мог бы ее догнать. Поначалу горевал, это правда. Сходил посоветоваться к доброму знакомому-парапсихологу, шапочно знакомому юристу и почти совсем незнакомому дядечке из Общества охраны животных - все как один уверяли: чепуха, само пройдет. Эти славные люди, как я понял, имели в виду меня. Но дело-то не во мне.
Ночами я размышлял: ну, ладно. Превращаешься в лису, удираешь по снежному полю на Бельмонт, петляешь грациозными лапками. Носишься на приволье, никаких колготок. А потом? Что делать лисице в городе? Газеты и без того пестрят сенсациями: у ночного бара видели лисицу! Другие ночью замечали ее на горе Гядимина, еще кто-то - в районе Лаздинай. Это еще куда ни шло — Вильнюс окружен лесами, и зверье в нем водится. Но на проспекте! У «Астории»! На вокзале или близ ресторана «Железный волк»!
Она возвращалась усталая, разгоряченная, с синими подглазьями. Просила соды, дескать, ее тошнит. Но помогал только стакан водки пополам с томатным соком. Сделай штопор!
– покрикивала она, и я готовил «штопор». Я с ужасом думал: не исключено, что и какого-нибудь наивного зайчишку задрала? Что уж говорить о жирных хомяках и слепых землеройках.
Вот что, чибисенок, пригород - он пригород и есть. Стали пропадать польские петушки - знаешь, с алыми гребешками и белыми манишками - национальная гордость и богатство. Знаешь, шляхта! Взъелись страшным образом, винили литвинов, хотя нация тут ни при чем. Потихоньку поговаривали о «руке Кремля». Однако «Zycie Warszawy»
За моей женой Лисицей стали охотиться и следопыты Первого отряда. С гончими, винчестерами, бельгийскими ружьями, со злыми загонщиками из школы им. Барташюнаса. Она благополучно уворачивалась. Приходила домой все более измученная, задыхающаяся, в рваной шубке. Я прикладывал к ней компрессы, отпаивал капустным соком и затыкал нос от ее резкого мускусного запаха. Она засыпала, с трудом обращалась в молодую учительницу рисования.
Однажды, когда я крепко спал, она привела с собой какого-то несмышленыша зайца. Малыш был в стельку пьян, все норовил забраться к ней в постель, а Лисица знай шпыняла его, мотала да швыряла, содрала половину шкурки, а к утру полуживым выкинула в форточку. Скрепя сердце я ждал развязки. Жена была в бешенстве, но молчала.
Как-то в воскресенье меня прорвало. Кончай эти лисьи вылазки — так и сказал. Хватит! Она зарычала, залаяла и завыла так жутко, что и сама испугалась. Я все знаю, Катарина, - сказал я, - все до мелочей! Она заалела, как красная пустынная лиса. Запустила в меня фикусом и прошипела: ну и знай себе!
Деток у нас не было. Теперь она даже в дневное время не стеснялась превращаться в лисицу. Бросила школу. Рисовала сцены из жизни лисов и лисиц, в основном непристойные. А едва лишь начинало темнеть, вышмыгивала прочь. После одной такой ночи она не вернулась. У меня сердце зашлось. Я обулся в валенки, накинул поверх пальто белый халат. Не сомневался: где-нибудь в сугробе найду ее тело... Ага! Я заметил ее след. Ни с чем его не спутаешь - такие грациозные лапки! Вот и свежее кровавое пятно. Так, без особого труда, я выследил ее нору под разлапистой елью. Уже основательно рассвело. Моя жена Лисица лежала на солнышке на кучке сухой осоки, а рядышком резвились трое крошечных лисинят. Меня она и не заметила. Ага!
– воскликнул я.
– Вот оно в чем дело! Она швырнула детям петушью лапку - хуторяне-поляки и на сей раз оказались правы. Уставилась мне в глаза.
– Похожи? Да уж, только не на тебя. Потом утащила детей в нору и спряталась там. Убирайся!
– прошипела мне откуда-то из-под земли.
– Топай в свой подвал.
Больше я не видел ее, чибисенок. Только, прошу тебя, не выискивай тут никаких аллегорий или чего-то еще. Лиса - она и есть лиса, больше ничего.
Год спустя меня разыскал тот самый парапсихолог. Ты был прав, - тихим голосом произнес он, - она настоящая Лиса. Знаешь, где она сейчас? В психлечебнице зоопарка. А дети?
– чуть было не сорвалось с языка, но он опередил меня: - Лисятки в специнтернате, потом поступят в военное училище. Ты хотел бы... навестить ее?
– спросил он. Я отрицательно помотал головой, а ученый почему-то обрадовался.
– Вот и хорошо! Я знал, ты человек твердый. Видишь ли, мы с ней ведем совместную исследовательскую работу... Вот что, буду откровенен: мы и живем вместе... понимаешь?
Лис! Совсем недавно я узнал: моя жена Лисица заласкала его насмерть. Ну, опустим подробности, они тебе ни к чему! Потом ее застрелили и набили чучело. Сходи, если хочешь, я покажу тебе. Не хочешь? Ну и ладно. Я и сам ни разу туда не ходил - зачем? Туда водили ее детишек с экскурсией. A-а, чуть не забыл: рядом с ней - чучело того самого ученого, парапсихолога. Говорят, совсем как живой.
Вот и все. Повторяю: не ищи тут никакой морали и переносного смысла. Это не легенда, не предание. Все было так, как я рассказываю. Это - из жизни. И лишь чуточку - из смерти. Не веришь? Это же обыкновенная мрачная и, если подумать, вовсе не такая редкая история... Спишь, птенчик? Ну, спи, спи.