Мент обреченный
Шрифт:
Сейчас шли их городские новости. Местное телевидение занимало два законных часа в сетке и каждую секунду использовало с пользой и выгодой. Новости из ближнего зарубежья спонсирует фирма «Прыг-скок», производящая лучшие в мире китайские теннисные шарики, а прогноз погоды оплачивается конторкой, продающей японские джинсы.
Брюзга ты, Воронов. Привык к халявным прогнозам и новостям из ближнего зарубежья. Забыл, что за все надо платить.
– Сегодня в городском управлении внутренних дел состоялся брифинг нового начальника Главка. Он ознакомил журналистов с обстановкой в ведомстве на сегодняшний
Марина принесла блинчики с мясом.
– У вас опять новый шеф? Я сегодня слушала его выступление по радио. Очень даже убедительно. Наконец-то вам повезло. Обещает очистить город от рэкетиров. А то действительно надоели. Мы каждый месяц платим, а, собственно, за что? За то, чтобы они нас на воздух не подняли? Миленько.
– Повезло, – мучительно подтвердил Андрей. – Об одном помалкивает – откуда он такой героический выискался?
– Кстати, откуда? По городу слухи всякие ползут.
– Какие там слухи?! Нормальный бандюган, даже без особых амбиций. Помог новому губернатору на выборах, за что и получил кресло шефа милиции.
– Но это же… Неужели народ не понимает?
– Народ?! Ты думаешь, у нас сейчас есть народ? У нас до сих пор историческая общность! Мы не рабы – рабы не мы. Нам не нужен немец Штольц, мы предпочитаем прохвоста Чичикова и доброго царя, которому в случае чего можно поплакаться в мантию на этого Чичикова. Народ…
Марина кивнула на блинчики:
– Бери, пока не остыли. Есть сможешь?
– Зубы целы… Ментура, видишь ли, виновата. Нашел крайних. Можно подумать, ментов в инкубаторе выращивают. А на прежнее руководство проще всего валить. Беспроигрышный вариант. А что тут еще придумаешь? Ничего тут больше не придумаешь.
– Надеюсь, вас не заставляют вырывать вылеченные зубы и вставлять старые?
Андрей вспомнил Палыча.
– Как сказать… А что касается красивых речей, то любой, даже самый замечательный человек на девяносто процентов состоит из воды.
Блинчики оказались совсем ничего. По сравнению с магазинными пельменями просто деликатес. Андрей проглотил первую пару, почти не жуя, вытер губы приготовленной салфеткой. Мелочь, а забота чувствуется. Хорошо.
– Еще хочешь?
– Не откажусь.
Андрей мельком взглянул на стенные ходики.
– Торопишься?
– Есть полчасика. Завтра у Пашки контрольная, надо бы задачки порешать.
– Давай я ему парочку заверну. – Марина взяла тарелку с блинчиками.
– Заверни.
Андрей вдруг поймал себя на очень глупой мысли, что им не о чем говорить. В прямом смысле. Повторять когда-то сказанное, словно заученную роль для пьесы? Но они не в театре. Пересказывать сплетни, бородатые
– Мариш, я вспомнил… В общем, надо еще в одно место заскочить. Обязательно. Я отчаливаю.
– Конечно, Андрюша. – Марина никак не выдала расстройства, потому что расстройства, наверное, и не было. – Дела прежде всего.
Она протянула Андрею завернутые в салфетки и пакет блинчики.
– Подогрей только.
– Да, спасибо.
Она подставила щечку, он чмокнул. Ничего девчонка… Чего тебе, Воронов, еще надо? Любви? До дрожи в коленках, до разрывающих грудь ударов сердца? Так в чем проблемы, пацан? Сделай так, чтобы дрожало, чтобы стучало. Ах, неохота, ах, надоело… Ну, тогда и не разводи плесень, не порти людям быт. Уматывай отсюда.
Не получилось любви сегодня. И вряд ли получится завтра. Любовь не блинчики
– на сковородке не испечешь. Имеется в виду любовь, а не приложение. Свободен, Воронов. Гуд лак.
А жаль…
Домой он шел через парк, решив сегодня не месить грязь на перекопанной улице. Немного дальше, но зато лишняя порция относительно свежего воздуха. Когда-то парк был красивым и ухоженным, Андрей водил гулять сюда маленького Пашку, читал ему сказки, сидя на уютной скамеечке. Сейчас скамеечек не осталось, разломали и сожгли. Часть деревьев вырубили для отопления старого фонда. С детьми теперь в парке не гуляли, гуляли только с собаками – с бультерьерами, стаффордами, мастифами и прочими кровожадными породами, чье место за решеткой в городском зоопарке. Иногда твари, не слушаясь хозяев, бросались с хриплым лаем друг на друга, рвали толстые шеи, разбрызгивая окровавленные клочки щерсти. Затем друг на друга бросались хозяева, защищая честь своего четвероногого друга от звучавших оскорблений.
Стая ждала его на выходе из парка. Андрей, конечно, не считал собак, но невольно прикинул, что их всяко больше, чем патронов в его «Макарове».
До двора, где он жил, оставалось метров двести. Но на этом промежутке ни одного более или менее пригодного для укрытия места.
Не дрейфь, Воронов. Нужен ты этим собакам, как акваланг парашютисту. Шире шаг. Дышите легче.
Дорожка вела вдоль высокого бетонного забора с одной стороны и вдоль заснеженного пустыря с другой. Андрей миновал мостик через канаву, самым быстрым шагом, почти бегом, протаранил стоявших на тропинке собак и наконец достиг забора. Неожиданно он обнаружил, что правая рука с силой сжимает в кармане рифленую рукоятку пистолета.
Фу… Тихо, тихо. Твари чувствуют страх. Они ждут команды от тебя. Не дашь команды, не нападут. Черт, и никого вокруг…
Андрей мельком, будто нечаянно, обернулся. Собаки бежали сзади, чуть сбоку, прижимая человека к забору.
«Может, блинчиков хотят?»
Он остановился. Псы тоже замерли, пошевеливая хвостами. Вожак – смесь кавказской овчарки с непонятно чем, – стоявший к Андрею ближе всех, поднял голову и внимательно посмотрел прямо в глаза.
– Нет у меня ничего, – прошептал Андрей, – а играть с вами некогда, С кошками играйте.