Менталисты и Тайная Канцелярия-2. Жаркая зима
Шрифт:
– Она вернулась не в себе от страха. Варрен, во что ты ее втянул?
Граф поморщился.
– Помнишь меч, который ей так понравился? Он ее и напугал, и, признаюсь честно, не только ее. Но, Гелли, если бы не она, кто-нибудь еще мог погибнуть.
– Этого она тоже боялась, - вздохнула Гелли.
– Не хотела идти спать, пока ты не вернешься. Вот что, Варрен. Я постаралась развернуть ее жажду действий в более мирное русло. Светская жизнь, сплетни, интриги. Между нами, это не для нее, она слишком прямодушна, слишком искренна. Но, я прошу тебя, подумай, чем может тебе помочь одна очень даже милая девушка в нашем зубастом и местами очень ядовитом высшем свете. Ведь искренность -
– Должна приехать, - кивнул граф.
– Гелли, я уже думал об этом. Но пока я хотел бы, чтобы она рассказывала о своем мире тем, кому пригодятся свежие мысли и знания. Ларку, доктору Заккендалю, адмиралу фор Гронтешу, его величеству, наконец. Мне и Гренту, конечно же. Ты не представляешь, какие жемчужины мы уже выловили из ее рассказов. Но ей будет скучно и обидно, если использовать ее лишь так.
– И поэтому вы с Фенно-Дералем развлекаете ее полицейскими буднями. Не надо, Варрен. Отдай ей твою знаменитую картотеку, пусть изучает. Дай ей ключи от книжных шкафов, она большая девочка, некрасиво с твоей стороны поручать Ланкену подбирать для нее чтение. Завтра я веду ее в театр, на тебя, я так понимаю, мы можем не рассчитывать? Но, по крайней мере, поболтай с нами вечером, она любит делиться впечатлениями.
– Я тоже люблю, когда она делится впечатлениями. Я понял, что ты пытаешься до меня донести, - граф виновато развел руками.
– Так и сделаем. Ах, Гелли, Гелли, - он обнял кузину и легонько поцеловал в висок, - спасибо тебе, что ты у нас есть. Вот что бы я без тебя делал, а?
ГЛАВА 10, в которой Джегейль фор Циррент идет в театр
Дома Женя в театр не ходила. Она любила оперетту и комедии, но только по телевизору, классические советские постановки, а лучше - фильмы. А в ее родном городе был театр драмы, и воспоминания о нем у Жени были неприятные - как, в общем, у любого нормального ребенка, которого тащат со всем классом на какой-нибудь неинтересный ему в его тринадцать «Тихий Дон», причем до этого «условно культурного» мероприятия закатывают лекцию о поведении, а после - всеобщий разнос, потому что мальчишки же все равно не сидят спокойно.
Так что сейчас она вполне могла сказать, что пойдет в театр впервые в жизни. И лекцию о поведении запросила сама, на что тетушка только отмахнулась:
– Ах, деточка, какое там поведение. Рассматривай зал да раскланивайся со знакомыми. Лучше пройдись-ка еще раз.
– «Что там уметь, наливай да пей», - хмыкнула Женя. Прошлась до окна и обратно, присела в реверансе, аккуратно опустилась на стул, придержав подол. Платье для театра было закрытым, с высоким воротником и длинными рукавами, с богатой, но неброской отделкой, и Женя уже знала, что в таком выезжают только и именно в театр. Очевидно, чтобы взбудораженные представлением кавалеры не перепутали благонравных дам с актрисами. В первые дни Женя от такого фасончика взвыла бы, а сейчас ничего, вполне уверенно двигалась. Привыкла. И к длинным юбкам привыкла, и к слишком тонкой подошве туфелек, и к шпилькам в прическе, и к необходимости жестко держать осанку. Когда только успела? Вроде и времени не так много прошло…
– Будет весело, - таинственным шепотом пообещала тетушка.
Фойе театра было роскошным: Женя уже достаточно разбиралась в местных интерьерах, чтобы оценить по достоинству резьбу на светлом дереве и обтянутые тканью в тон диванчики, высокие зеркала и позвякивающие подвесками люстры, апельсиновые деревца в кадках и пышные
– Ах, милая, после вашего бегства в тот вечер бедный Никодес так глубоко задумался, что даже пропустил мимо ушей все намеки Розалии о возможной женитьбе.
– Некоторых только так и заставишь думать, - покивала Женя.
– Надеюсь, в своих намеках дама Розалия не имела в виду меня.
– Никодес не пришелся вам по сердцу?
Женя почти физически ощутила, как дамы дружно навострили ушки. Как же, самая свежая сплетня, да из первых уст… Ну и как должна ответить «милая и хорошо воспитанная девушка»?
– Говоря откровенно, меня смущают некоторые обстоятельства нашего с ним знакомства. Что касается самого молодого человека, один вечер - слишком мало, чтобы составить взвешенное мнение.
– Я сразу поняла, что вы крайне разумное дитя, - одобрительно заметила дама Дариана.
Тут, на счастье Жени, тесный кружок пополнился только подъехавшими кумушками, последовало почти привычное уже приветственное щебетание, и стайка дам продрейфовала к диванчикам, прикрытым зеленой цветущей шпалерой - прекрасный укромный уголок, словно специально задуманный для влюбленных или сплетниц. Здесь Жене стало уютней: на нее никто не пялился, а она могла незаметно рассматривать прибывающую публику, краем уха вслушиваясь в ироничные, мягко-насмешливые, одобрительные или нет, но всегда меткие комментарии дам. Отличный способ узнавать, кто есть кто, особенно с дополнением в виде дядюшкиных досье.
Публика была разномастной. Светские дамы вроде тетушкиных приятельниц, матроны с юными дочерьми - из чего Женя сделала вывод, что спектакль будет вполне благопристойным, - пожилые и средних лет мужчины, о месте которых в обществе Женя пока судить не могла, несколько молодых офицеров, поглядывающих на девушек… И все они перемещались, следуя пока непонятной Жене логике, раскланиваясь, собираясь в небольшие группы и вновь распадаясь, подхватывая бокалы с напитками у проходящих мимо официантов.
– Что здесь пьют?
– тихонько поинтересовалась Женя.
– Хочешь пить?
– спохватилась тетушка.
– Нет пока, просто интересно. Если вино и без закусок, то это как-то… не знаю даже, не соответствует моим представлениям о театре?
– Лимонад, пунш и вода, - просветила тетушка.
– Однако нам пора, зал открывают.
Представления Жени о театре продолжили рушиться. Здесь не было рядов мягких кресел, балкончиков и лож - хотя нет, балкон был, один, и на нем расположились музыканты. А в зале стояли отдельными группами все те же диванчики и кресла, и никакой сцены, занавеса, кулис, только декорации в дальней части зала. Нарисованный цветущий сад, окна сельской усадьбы, напомнившей Жене дядюшкин загородный дом, изящная беседка, оплетенная цветами.
– Нас ждет нравоучительная история из сельской жизни?
– шепотом спросила Женя. У них с тетушкой оказались отличные места: видно и «сцену», и публику, а кружок тетушкиных подруг-сплетниц прикрывает их от любопытных взглядов. Впрочем, места здесь, кажется, занимали по принципу «кто успел, тот и сел».
– Почему нравоучительная?
– тетушка улыбнулась, словно Женя сказала что-то очень забавное.
– Потому что ее прилично показывать юным девушкам, - вернула улыбку Женя.
– Если судить по публике. И еще, я помню свою попытку почитать одобренный для девушек роман.