Ментор
Шрифт:
Какое-то время мы просто сидели, поджав ноги, и молча любовались танцем бликов на поверхности “Щита”, по очереди вдыхая свежий воздух из баллона. В голове против воли зазвучал “Наутилус помпилиус” со своим “Дыханием”. Разве что вместо пресловутой воды над нами плескался океан раскаленной горной породы. Даже сквозь неразрушимые стенки барьера чувствовался этот нестерпимый жар. Похоже, что нас попросту вплавило в грунт. Выбираться отсюда будет довольно проблематично. Да и отыскать нас под толщей застывающей “магмы” — та еще задачка. Будем надеяться, Немо что-нибудь придумает, пока у Селесты не закончилась энергия на поддержание “Щита”, ну или пока мы не
— Как рука? — поинтересовался я.
— Болит, — пожала плечами девушка, доставая из рюкзака бинт. — Но это ерунда по сравнению с тем, что пришлось пережить тебе.
— Давай помогу, — предложил я, глядя, как она мучается с упаковкой.
Бережно обмотал ее запястье, следуя невесть откуда всплывшей в голове схеме бинтовки.
— Спасибо, — она смутилась и даже немного покраснела. — Это очень мило.
— Что именно? Руку тебе сломать на первом же “свидании”? — улыбнулся я. — Ну зато будет, что внукам рассказать!
Она хихикнула и произнесла тонким детским голосом:
— “Бабушка, а бабушка, а как ты с дедушкой познакомилась”?
И добавила нормальным тоном с характерными старческими интонациями:
— “Да обычно познакомились — воровали ядерные боеголовки, угодили в центр взрыва, он вывихнул мне руку а я переломала ему все кости. Романтика!”
Мы оба рассмеялись. После непродолжительной борьбы с самим собой, я все-таки предложил, заглянув ей в глаза:
— Как насчет того, чтобы сходить со мной на нормальное свидание? Обещаю — на этот раз никаких взрывов и стрельбы. Ну, если нас никто не будет провоцировать, конечно.
Девушка чуть заметно улыбнулась и уже набрала воздуха, чтобы ответить, но тут под нашими ногами появился крошечный портал, который тут же разросся в полноценный люк, ведущий в один из коридоров все той же соляной шахты. Пришлось поспешно вскакивать и по очереди прыгать в спасительный проем — прочь из раскаленного ада, уже ставшего для нас, практически, домом родным.
Немо, блин! Ты как всегда не вовремя. Ну еще бы хоть пять секундочек!
Следующая неделя была очень хлопотной: мы, как заведенные, прыгали из портала в портал и работали, фактически, в качестве элитных неубиваемых грузчиков. Никаких выходных или даже перерывов на сон: оказалось, что наши тренированные тела вполне на такое способны. Будто Бони и Клайд, мы обчищали банковские хранилища, отстреливаясь от полиции, изымали дорогие видеокарты с таможенных складов и даже воровали громоздкие руки-манипуляторы из сборочных цехов “Фольксвагена”. Нападать на военные базы больше не пытались — там наверняка уже придумали, как с нами бороться. Немо говорит, что порталы несложно блокировать, именно поэтому она решилась на такую рискованную операцию в первый же день нашего с ней знакомства.
Со временем жить стало полегче: в нашем подземелье появились первые роботы, собранные Немо из украденных китайских сервоприводов. Я с восторгом крутился возле своего Ассистента почти целый день, задавая миллионы вопросов, пока она попросту не запретила мне приближаться к ней и ее компьютерам.
— Сами же себя стыдиться будете, когда вернется память, — пригрозила мне она.
Роботы занялись рутинной работой, а у нас с Селестой появилась куча свободного времени, так что мы с удовольствием
Благодаря Немо мы уже кое-что знали о своем прошлом и планах на будущее. Например то, что Селеста была “наследницей” богини луны, а моим предком был сам Прометей. Правда, я не помнил своего божественного прошлого, а Селеста сохранила лишь небольшую часть памяти. Так что может оно и к лучшему — то, что у нас обоих амнезия и мы можем общаться на равных.
— Красивый мир, — вздохнула Селеста, свесив ноги с башни Бурдж-Халифа*, — даже жаль, что нам придется его уничтожить. — Будь моя воля, осталась бы здесь навсегда.
(прим.: самая высокая башня в Дубай).
— Сама же знаешь, что это все обман, — пожал я плечами. — Так, декорация, иллюзия. Немо говорит, что за пределами нашего взгляда он даже не прорисовывается. Ну, то есть сейчас реально существует лишь та часть города, на которую мы смотрим. А за нашими спинами — пустота.
Я сам невольно поежился, и бросил косой взгляд назад, словна эта самая пустота была каким-то загадочным монстром, которого нельзя даже увидеть.
— Просто прислушайся к своим ощущениям, и ты поймешь, о чем я. Тут все ненастоящее! — продолжил я.
— Ну и пусть его, — фыркнула девушка и положила голову мне на плечо, — главное что ты здесь, настоящий. Мне этого вполне достаточно.
— Когда-нибудь я покажу тебе настоящую, живую Землю, — мечтательно заявил я, а затем, повинуясь какому-то внутреннему наитию, прибавил: — и даже больше, я подарю тебе ее целиком!
— А вы не мелочитесь с выбором подарков, молодой человек, — рассмеялась Селеста.
— И не бросаю слов на ветер, — я обиженно насупился, — мужик сказал — мужик сделал! Кто я по-твоему такой?
— Ладно, ладно, верю, — она примирительно выставила руки вперед, — лишь бы где-то на фоне не был слышен скрип мочалки по грязной кастрюле, — я хорошо помню тот мультик*!
(прим.: имеется в виду мультипликационный фильм “Я подарю тебе звезду”)
— Если я когда-нибудь паду так низко — просто пристрели меня, — я осуждающе покачал головой.
— Думаешь, поможет? — с сомнением спросила она, разглядывая мое условно-бессмертное тело.
— Ну, хоть мозги проветрю, — невозмутимо ответил я.
Интерлюдия. Вспомнить все. Часть 4
На следующий день Немо заявила, что запрещает нам покидать бункер — в действие вступил первый этап ее плана. Что-то там она распыляла над водохранилищами и аэропортами — не то споры сибирской язвы украденные из биолабораторий, не то бактерий, устойчивых к любым лекарствам. А может, и то и другое. В этой части плана мы не принимали участия, по понятным причинам, так что и в подробности не вникали. Обрушить такую сложную систему, как человеческая цивилизация — непростая задача. Люди — что тараканы, они умеют чертовски быстро приспосабливаться. Хоть бомби их, хоть трави, хоть болезнями заражай. Так что нам нужен системный кризис, который ударит сразу по самым уязвимым точкам — питьевой воде, медицине, продовольствию и даже воздуху.