Ментовский вояж. Везунчики
Шрифт:
За самой западной точкой мыса скрывался приличных размеров залив, километров на пять вдававшийся вглубь берега. Едва глянув на этот самый залив, я невольно притормозил машину, любуясь природным ландшафтом, очень сильно похожим на картинку с рекламного проспекта про красоты французской Полинезии. Парни, похоже, оказались впечатлены не меньше моего, т.к. даже весельчак и балагур Руденко не произнёс ни слова.
Удивительной красоты залив простирался, наверное, почти на десяток кэмэ, а за ним просматривался берег, постепенно теряющийся в западном направлении. Сразу же стало ясно, что мы не сумеем обследовать вновь открытое побережье в рамках
Неожиданно Гельмут что-то затараторил по-немецки, махнув рукой куда-то в северном направлении, в направлении противоположного берега залива. Нидеррайтер-старший сразу же что-то переспросил, затем, отобрав у сына бинокль, стал вглядываться в северное побережье. Переглянувшись между собой, мы невольно последовали примеру бывшего офицера 'штази', и принялись разглядывать красоты местной природы.
– Гельмут ошибся - там нет никакого дыма, - после очередной фразы по-немецки Вольфганг перешёл на русский.
– Моему сыну показалось, что он видел столб дыма, поднимающийся над лесом.
– Точно показалось, или дым всё-таки был?
– опустив бинокль, уточнил Саня Барулин.
– Лично я так же ничего не заметил, но сие говорит лишь о моём, увы, не идеальном зрении.
– Гельмут ошибся, - с некоторым нажимом в голосе повторил немец.
– На таком расстоянии нельзя разглядеть дым от костра, нельзя разглядеть дым от очага... Нет, Гельмуту просто показалось.
Нидеррайтер-младший что-то буркнул в ответ, и, не вдаваясь в дальнейший спор с отцом, полез занимать своё место в машине. Мы с Русланом ещё с минуту вглядывались в далёкую полосу суши, надеясь хоть что-нибудь рассмотреть. Тщетно - серо-голубая линия противоположного берега так и осталась девственно чистой. Никакого столба дыма, нет даже намёка на что-нибудь похожее на дым.
– Поехали, сколько можно на море пялиться?
– недовольно сопя, Руденко повесил бинокль на шею, и залез в 'мерс'.
– Вова!
– Иду, не ори, - отозвался я, бросив последний взгляд в сторону водной глади.
– Эх, красота-то какая...
Мы вновь тронулись в путь, и, проехав по урезу воды ещё пару километров, нашли местечко, где можно было повернуть в джунгли. Судя по примятой траве, изломанному кустарнику, и характерным следам протекторов на песке пляжа, мы оказались не первыми автомобилистами, побывавшими здесь. В этом месте густые заросли уступали место разреженному кустарнику, сквозь который можно было продраться на машине. Наверное, какая-нибудь асфальтная легковушка сразу бы застряла после первых десяти метров такой дороги, но изделие германского автопрома, словно носорог, уверенно углублялось в зелёнку.
Не мудрствуя лукаво, я повёл джип по следу, оставленному неизвестными первопроходцами, повёл медленно, держа под рукой автомат. Мои парни подобрались, приготовили оружие, контролируя каждый свой сектор, в любой момент готовые открыть огонь по представителям здешней фауны. Ну, либо по двуногому хищнику под названием человек. К счастью, нам не пришлось жечь патроны - попетляв около двадцати минут по зелёнке, я увидел впереди
Минут десять мы присматривались и прислушивались к окружающему нас лесу, сильно напоминавшему земные тропики. Как и на Земле, здесь пели невидимые в зарослях птицы, стрекотали в траве неведомые нам насекомые. Как и на Земле, здешний лес жил своей собственной насыщенной жизнью, практически не обращая внимания на вторгнувшихся в его пределы людей.
– Внимание, едем, - негромко произнёс я, заводя двигатель.
– Если что - сразу стреляйте!
Мы быстренько проскочили последнюю сотню метров до точки пересечения двух ландшафтов, сходу преодолели сооружённый кем-то пологий склон, на котором виднелись следы автомобильных протекторов. И оказались в совершенно ином мире - в мире холмистой саванны, с растущими в ней редкими деревцами и кактусами. Колея от чужих колёс сразу же потерялась на выжженной ещё земным солнцем земле, давая нам полную свободу в выборе направления движения.
– Ну, народ, рискнём, или, как?
– напряжение последнего часа постепенно отпускало меня, и я позволил себе пошутить.
– Прокатимся с ветерком, а?
– А есть варианты?
– усмехнулся капитан Барулин.
– Если спешиваться, то здесь можно до самой ночи проваландаться.
– Давай с ветерком, шеф, с одного холма на другой, а там - видно будет, - произнёс с заднего сиденья Руслан.
– Вольфганг, объясни сыну, что мы сейчас поскачем по кочкам, и нас будет сильно трясти.
– Ну, держитесь, - отозвался я, с удовольствием притапливая педаль газа.
– Рус, смотри в оба - я могу и не успеть.
– Принято, - отозвался Руденко, поудебнее устраивая пулемёт.
– Готов!
Я всё же не стал гнать машину, сломя голову, из опасения налететь на какое-нибудь скрытое препятствие, и повредить ходовую моего многострадального 'мерса'. Уж очень мне не хотелось заниматься вынужденным ремонтом, а то и вообще остаться без 'колёс' где-то на краю света, посреди холмистой саванны, или, как там, называют в Техасе ихние прерии. Поэтому я сосредоточил всё своё внимание на дороге, полностью полагаясь на парней в плане наблюдения за местностью. И не прогадал.
– Стоп, моторы, - неожиданно произнёс Александр после того, как мы выскочили на вершину второго пологого холма.
– Вон, 'на один час', перевёрнутая машина.
– Вижу, - процедил со своего места Нидеррайтер-старший.
– Там, рядом, лежит труп. Возможно, он там не один.
– Так... Около километра будет, - спустя минуту произнёс я, откладывая бинокль в сторону.
– Если бы рядом были люди, то местный 'гриф' не топтался бы по округе с видом хохла, спёршего центнер дармового сала.
– Рискнём?
– в голосе Руслана послышалась жажда приключений.
– Я - за!
– Рискнём, - решил я, поворачивая прямо к перевёрнутому автомобилю.
– Рус, Саня - готовность!
Хотя здешняя версия 'грифа' заметно превосходила свой земной аналог как по размерам, так и по размаху крыльев, падальщик не рискнул связываться с неведомым рычащим чудовищем, отогнавшим его от добычи. Недовольно каркая - точнее, издавая звуки, похожие на карканье земного воронья - 'гриф' резво поскакал по земле, хлопая крыльями, а затем грузно поднялся в воздух. Проводив птицу взглядом, я решил не тратить на падальщика патроны, и с тяжёлым вздохом покинул салон 'мерса' - насмотрелся я на трупы на всю оставшуюся жизнь.