Менуэт

де Мопассан Ги

И вдруг он обернулся к своей старой подруге, по-прежнему молчаливой и важной:

— Элиза, хочешь, скажи, хочешь, — это было бы так мило с твоей стороны, —

хочешь показать этому господину, что такое менуэт?

Она беспокойно огляделась по сторонам, потом поднялась, не говоря ни слова, и стала против него.

И тут я увидел нечто незабываемое.

Они двигались взад и вперед, по-детски жеманясь, улыбались друг другу, наклонялись, кланялись, подпрыгивали, точно две старые куклы, которых приводит в движение допотопный механизм, сделанный рукой искусного мастера по правилам того времени.

Я смотрел на них, а сердце томилось странным чувством, душа была полна невыразимой грусти. Мне казалось, что передо мной предстало жалкое и смешное привидение, старомодный призрак целого века. Мне хотелось смеяться и в то же время плакать.

Они вдруг остановились — окончились

все фигуры танца. Несколько мгновений они стояли друг против друга, строя какие-то удивительные гримасы, потом, плача, обнялись.

Через три дня я уехал в провинцию. Я больше не видел их. Когда два года спустя я вернулся в Париж, садоводство было уничтожено. Что сталось с ними, когда они лишились своего старинного милого сада, его дорожек, сплетавшихся в лабиринт, этого аромата прошлого, веявшего в нем, этих причудливых грабовых аллей?

Умерли они? Или блуждают по современным улицам, как изгнанники, утратившие всякую надежду? Или, может быть, они — нелепые призраки — танцуют фантастический менуэт где-нибудь на кладбище при свете луны, между кипарисами, по дорожкам, идущим вдоль могил? Воспоминание о них не дает мне покоя, преследует, мучает меня, словно старая рана. Почему? Не знаю.

Вам, наверно, это покажется смешным?