Меня ему продали
Шрифт:
«Камеры!» — вспомнила я и едва не расплакалась. Если нас сняли видеокамеры, которые были установлены по всему периметру дома, то мне конец. Охранники могли показать снятое видео отцу, и тогда он меня убил бы. Даже не стал бы слушать, что меня заставили. И что силой поцеловали.
Когда в дверь неожиданно постучали, я дёрнулась. Собравшись, нервно спросила, кто там, и до чёртиков испугалась, когда мне ответили, что отец попросил меня спуститься.
— Х-хорошо, с-сейчас приду! — заикаясь, крикнула я.
Посмотрела на своё отражение
Паникуя, я поспешила в ванную комнату. На счастье, отец додумался сделать мне её отдельной. Скинув платье, которое когда-то принадлежало покойной матери, я выдохнула. Отец меня в нём пока не видел. Я не знала, как он мог отреагировать на подобное, но был мой день рожденья, и хотелось надеться, что при гостях папочка мог держать себя в руках.
Моя мама была его самой большой ошибкой. Так говорили все. Дедушка и бабушка, что не смогли принять выбор сына. Отец, который, напившись до полусмерти, любил обвинять всех и вся в её смерти, кроме себя. Он ненавидел меня, ведь видел во мне её.
Убрав волосы в высокий хвост, я встала под тёплую воду и быстро смыла с себя всю «грязь». Подумав, не стала обматываться в полотенце, ведь время было на исходе. Если через пять минут я не спустилась бы к отцу, то страшно было представить последствия.
Надев обратно мамино платье, я распустила волосы, прошлась по губам блеском и подкрасила ресницы. «Всё, готово. Можно и вниз спуститься, и натянуть фальшивую улыбку, чтобы сыграть роль счастливой дочки богатого папочки. И никто не будет сомневаться, что это не так», — определила про себя, оставшись довольной результатом.
Нацепив на ноги туфли, которое мне подарила двоюродная сестра ещё утром, я вышла к гостям. Несмотря на то, что я была пока единственной дочерью Карима, многие не знали меня в лицо. Отец вечно держал меня дома по наставлению своего покойного папаши. Может, я и была неправильной, невоспитанной внучкой, но я радовалась, когда двоих вечно брюзжащих стариков — моих дедушки и бабушки, однажды не стало. Их я тоже ненавидела всем сердцем…
Отец разговаривал с тремя неизвестными мне мужчинами. Их я не знала, хотя всё моё внимание и приковал к себе тот, что стоял ко мне спиной. Что-то до боли знакомое было в нём. Заметив меня, отец заметно побледнел. Он выглядел даже хуже меня, когда я недавно смотрела на себя в зеркало. «Будет жалко, если он сейчас в обморок свалиться», — посетила меня тогда равнодушная мысль.
— Ну вот и моя Ясмина, наша именинница, — услышала я, как сквозь ваты, его голос. Каждое слово было пропитано фальшью.
А я… Я не могла сдвинуться с места, не веря собственным же глазам. Когда мужчина, приковавший мой взгляд, наконец-таки повернулся, как и другие, обратившие на меня внимание, я узнала в нём того незнакомца, что украл мой первый поцелуй на
Не то, что бы я вкладывала в подобное излишне большой смысл. Вовсе нет. Просто хотела, чтобы мой первый поцелуй достался тому, кого бы я знала. Человеку, к которому бы я испытывала какие-то тёплые чувства. Но только не так. И не с ним.
Наглец тоже узнал меня. Сначала он выглядел потрясённым. Такое же выражение я видела на лице отца, когда тот впервые заметил на мне платье матери. Может, в отличие от моего незнакомца, он подумал, что увидел призрака жены? Впрочем, все противоречивые эмоции на лице незнакомца быстро сменились усмешкой.
Он больше не выглядел, как человек, который минутой ранее с настоящим шоком смотрел на меня. Он был почему-то довольным, обнажив зубы в красивой улыбке.
— Карим, а у тебя дочь выросла. Стала красавицей, — сказал один из мужчин и похлопал моего отца по плечу.
— Конечно, она пошла в свою маму. — Это был первый раз, когда я услышала из уст отца нечто подобное. О ней он говорить не любил. Разве что, когда пил достаточно и не поддавался на уговоры жён отправиться в спальню. Каждая ведь из них непременно желала утащить его к себе. Всем хотелось родить ему наследника. Мальчика, который унаследовал бы империю отца. Его бы мать смогла стать главной женой, способной командовать другими.
— Здравствуйте. — Я кивнула, специально игнорируя незнакомца, который неспешно изучал меня глазами. Его глаза скользили по мне, проходясь от ног и вплоть до самой макушки. Казалось, не осталось ни миллиметра моего тела, что он не успел бы рассмотреть.
Третий мужчина молчал. Он лишь окатил меня презрительным взглядом, словно я была мусором под его ногами. Вещью, которая даже его внимания не стоила. И все эти трое, включая нахала, очень походили друг на друга. «Отец и сыновья?» — предположила тогда я.
— Дочка, это дядя Эмир, а это его старший сын. Самрат. — Отец указал на моего незнакомца, который подмигнул мне и облизнул языком губы.
Мрачно посмотрев на него, я вспыхнула от смущения, но никто ничего не заметил.
— А это младший сын — Шах.
Я не знала, стоило ли отвечать, и насколько гости были важны для моей семьи, а поэтому лишь вежливо улыбнулась. И мне пришлось поцеловать руку их отца — Эмира. Всё, чего я хотела, так это возможности сбежать. В особенности от взгляда Самрата. Из-за его присутствия мне становилось не по себе.
В тот момент я даже не думала о том, что он мог бы рассказать всем о нашем поцелуе.
Впрочем, нас отвлекли. Меня позвала тётя с её дочерьми. С той у нас были сложные отношения, ведь ей хотелось, чтобы я признала мужчин. Она не любила мою мать, равно как и меня, ведь я переняла некоторые черты её характера. Если точнее, мы обе были теми ещё упрямицами. Не хотели никому подчиняться и жить так, как велят другие.
— Глаза опусти, дура! — шикнула тётя, когда заметила, что я смотрела на Самрата.