Меня ему продали
Шрифт:
Да, это был именно приказ.
— Что? — Она поперхнулась воздухом, по всей видимости, не ожидая такого ответа. — Ты будешь указывать мне в моём доме? Это тебя не…
— Вон, я сказал!
От его крика даже я подпрыгнула на месте. Если бы он не удерживал меня рядом с собой, я бы точно спряталась где-нибудь в углу или в шкафе. Лишь бы не попасть под его горячую руку.
Помнится, в детстве, когда у папы срывались контракты, или он почему-то бывал не в духе, в доме всем от него доставалось. В особенности моей покойной маме, которая терпела все его издевательства,
Так думали все, кого я знала. Мы, женщины, всегда были слабы перед мужчинами. Зависели от них. От их решений и мнения. Только некоторым удавалось встретить достойного человека, который мог уважать собственную избранницу и давать ей право выбора. Право голоса. Таких мужчин мало, но они всё же бывали. Увы, мой отец не являлся таким человеком. Он мог запросто ударить меня или какую-нибудь своих жен.
Сестра Эмине скрылась в соседней комнате. Минута — и Ариф перестал плакать. Только где-то в недрах дома слышался чей-то скулёж. Неужели Камил ещё находился в нашей квартире?
— Он что-то успел с тобой сделать? — Самрат посмотрел на меня, с трудом себя сдерживая.
А я не собиралась ничего от него скрывать. Если он думал, что я стала бы лгать, то ошибался.
— Только ударил и… — проговорила я, запнувшись на последнем слове.
Я не могла вслух произнести, что Камилу удалось раздеть меня. Или что он трогал меня там. Просто не могла, и всё! Да я только от одного воспоминания об этом сгорала от стыда. Меня передёргивало от отвращения.
«О Аллах, мне ещё жить с таким грехом на душе!» — думала я.
Видимо, Самрат по-своему понял моё молчание. Не успела я и опомниться, как он взял моё лицо в ладони и, притянув меня к себе, впился мне поцелуем в губы.
— Открой рот! — прорычал он.
Моё тело, всё ещё помнящее и его недавние домогательства, и попытку Камила сунуть в меня свой орган, сразу запротестовало. Всё моё естество противилось близости.
Но Самрата это не удовлетворило. Он нажал большим пальцем мне на скулу, попав на место ушиба, и я ахнула от боли. И ему удалось воспользоваться моментом, чтобы впихнуть в меня свой язык. Одна его рука оказалась на моём затылке и вцепилась в волосы, а другая обвила меня за талию, не позволяя двигаться.
Из глаз у меня потекли горькие слёзы. Я упёрлась руками в его грудь, в попытке отстраниться. Прекратить это безумие.
«Не хочу! Не хочу ничего чувствовать к нему! Не могу переступать через свои принципы и гордость, делая так, как хочет кто-то другой. Да я лучше умру, чем добровольно… Нет, даже думать об этом нельзя. Это грех!» — пронеслись у меня мысли.
Кажется, прошла вечность, прежде чем Самрат наконец отстранился. Сам. Он окатил меня таким взглядом, что впору было бы бежать от него, сломя голову. Где-нибудь спрятаться. Потеряться. И никогда больше не попадаться ему на глаза.
— Готовься, завтра я заберу тебя отсюда, — сказал мне, и в его голосе не прозвучало ни капли нежности.
Неудивительно! Ведь он умел только приказывать,
Но не только Алайдаров умел быть упрямым. Когда было нужно, я тоже могла добиваться своего. И мало кому уступила бы в упрямстве.
— Завтра нас уже здесь не будет, — неслышно прошептала я, стыдясь поднять голову. — Так что забирать никого не придётся.
— Похоже, что я интересуюсь твоим мнением? — резко и зло прорычал Самрат.
Я вскинула голову, не скрывая, как меня злили его слова и уверенность. В общем-то, меня в нём всё раздражало и злило. Мне хотелось его придушить!
— А похоже, что я спрашиваю вашего разрешения? — резко ответила ему.
Он прищурился. И мне сразу не понравился его взгляд, каким Самрат на меня посмотрел. Будто бы он что-то обдумывал и решал для себя. В голову мне полезли разные плохие мысли. Я его боялась и уже жалела о своём поступке. «Не стоило дёргать быка за уши. И говорить ему о планах тем более. Дура, ты, Ясмина, и жизнь ничему тебя не учит!» — отчётливо осознала про себя.
Рывок — и я оказалась впечатана лицом в стену, ощущая сзади его сильное тело. Я не могла повернуться, и моё сердце испуганно сжалось.
«Черт бы побрал мой характер!» — подумала со страхом.
— Когда твой отец продавал мне тебя, он обещал воспитанную и покорную жену. Видимо, Карим солгал мне.
При упоминании имени отца что-то глубоко внутри меня болезненно заныло. Каким бы плохим человеком он ни был, я всё равно по нему скучала. Мой отец был для меня единственным родным человеком на всём белом свете. И я любила его. Сама себе не признавалась, но глубоко в сердце я питала к нему все те тёплые чувства, что только чувствуют дети по отношению к своим родителям.
— Но ничего, — зловредно процедил Самрат. — Я сумею тебя перевоспитать и сделать из тебя примерную супругу.
Проговорив последнее, он оставил поцелуй на моём затылке. Мне пришлось зажмуриться и перестать дышать, чтобы не вдыхать его запах.
Секунда — и я очутилась на свободе. Никто больше не прижимал мене к стене и до боли не сжимал мои руки. Самрат, не задерживаясь больше ни на минуту, вышел из комнаты, и я обессиленно рухнула на пол. Ноги не держали меня. Они попросту отказали.
Я слышала, как мужчина что-то сказал сестре Эмине, но понятия не имела, что именно. Мне было всё равно, ведь для себя я уже приняла решение. И не собиралась его менять. Все эти четыре года я скрывалась от Самрата не для того, чтобы потом всё-таки стать его женой, невесткой семейства Алайдаровых. И пусть я не была лично ни с кем из них знакома, его отношения ко мне хватило, чтобы искренне не желать никого там знать.
Неизвестно, сколько прошло времени, но когда я поднялась и начала одеваться, в комнату вошла Эмине. В отличие от неё, мне бы очень хотелось принять душ, но в это время у нас всегда отключали горячую воду. Было похоже на то, мне придётся теперь терпеть на своём теле те противные ощущения, что остались от ненавистных прикосновений к нему чужих мужчин.