Меня написала нейросетка, и вообще я случайно
Шрифт:
Когда она вошла, её грудь, пышная и непринужденно изогнутая, казалась слишком роскошной для этого пространства. Она была в ярко-фуксиевом купальнике, который буквально лепил её тело, подчёркивая каждую линию. Его глубокий оттенок контрастировал с её золотисто-бронзовой кожей, создавая эффект гипнотического притяжения. Купальник обвивал её форму так плотно, что казалось, он был сшит специально для того, чтобы акцентировать внимание на её невероятно пышной груди и узкой талии.
Каждое её движение как будто подчёркивало эту избыточную соблазнительность. Она шла медленно, с достоинством,
Её взгляд был властным, сексуальным и уверенным, а её рот, обвивая слова, как будто намекал на множество удовольствий, которые она готова была подарить тому, кто осмелится подойти слишком близко. Её грудь была невероятно пышной, и каждый её шаг подчеркивал её полные формы — она знала, как манипулировать этим, как играть на людских слабостях, заставляя всех восхищаться и чувствовать себя маленькими в её присутствии.
Когда она заговорила, её голос был как бархат — низкий, насмешливый, соблазнительный:
«Ну что, кто готов к игре?» — её глаза мерцали, и в этом было всё — власть, страсть и вызов.
ПсевдоГерой (Ф): Позвольте, позвольте… А это что за бонус-пассия?!
И тут, как гроза среди ясного неба, появляется… моя мама. Да-да, не верь своим глазам, это она. Вся в элегантном халате, изысканно струящемся по её телу, с яркими волосами, как огненные языки, она врывается в комнату, не обращая внимания на хрупкую грань между реальностью и абсурдностью происходящего. Она оглядывает всех с присущим ей вниманием, и её стиль в каждом слове — как ноты в симфонии, где она — дирижёр, а мы все — безмолвные музыканты.
— С напускной строгостью, но с такой игривой, чуть лукавой улыбкой, что её взгляд будто игриво скользит по каждому из нас, — она кидает взгляд на меня: — «Ну что, сынок, присмотрел себе кого-то или опять будешь стоять тут, как неофит?» — её глаза блеснули с той самой искоркой, что всегда говорила: она знает, как все на неё смотрят. И точно так же, как её фигура, её уверенность — обвивает пространство вокруг. Взгляд каждого на неё мгновенно затмился, ведь мама — это не просто женщина, это стихия.
Фёдор почему-то зажмурил глаза и с отвращением закричал: «ЗА ЧТО!»
Её присутствие было как лёгкий запах парфюма, будто ты его не ощущаешь, но он остаётся с тобой, как тень, заставляя забывать обо всём. Да, мама — это отдельная вселенная. С её обаянием, которое всегда сочетало легкость и власть.
Я (Г), с красным лицом, сдержанно: — «Мама! Ты что, серьёзно?»
Нейросетка (Н): — «Ого, вот это неожиданный поворот! Ну и фансервис, да. Не могу не отметить!»
И тут, как гроза среди ясного неба, появляется Марфуша — говорящая кобыла, в сопровождении гигантской говорящей жабы. Необычные, но харизматичные создания сразу захватывают внимание!
Марфуша в хипстерских плавках и топе с широкими полосками гордо демонстрирует свою широкую лошадиную фигуру, подчёркивая
Гигантская жаба в экзотическом купальнике с яркими зелёными и жёлтыми полосами выглядит как ядовитая дива, готовая покорить всех вокруг. Лямки её купальника крепко поддерживают грудь, идеально подчеркивая её анатомические особенности.
Когда они появляются в комнате, все взгляды моментально на них. Марфуша гордо ржёт, а жаба, кажется, уже строит планы по завоеванию мира.
Нейросетка (Н): — «Теперь-то веселье точно начнётся!»
В воздухе витает такое напряжение, что стены начинают плавиться от поцелуев, а сама комната готова взорваться от страсти. Марфуша, не дождавшись разрешения, обвивает первую попавшуюся девушку, затмев её своей лошадиным обаянием, а гигантская жаба, как настоящий романтический герой, подцепляет Киру за талию и нежно целует её в лоб.
В этот момент все они, как в лучших традициях гаремников, устремляются в едином порыве поцелуев и прикосновений, нарушая не только пространство, но и законы всего и вся. Поцелуи вырываются прямо из страниц книги, летят к читателю и герою…
Герой (Г): с улыбкой«Похоже, что сейчас все взорвутся не от магии, а от напряжения, которое нарастает здесь!»
ПсевдоГерой (Фёдор, который считает себя настоящим главным героем, но подыгрывает, будто он антогонист): « Ребят… Я все понимаю. Но это перебор. Серьезно. Нас за такое РКН или еще кто похуже возьмет за все причинные места. Переписывайте с самого начала, а то это уже абсурд даже для абсурда.»
Герой (Г): «А если всё, что я видел до этого, тоже было абсурдом?»
Нейросетка (Н): «У тебя все шансы на это, друг мой!»
Автор (А): Соглашусь тут с нашим… Антогонистом. Что-то нас совсем унесло… Давай по новой, Зин!
…Что произошло дальше? Мы все стали «персонажами», но не как раньше, а как нечто совершенно другое — что-то, что ещё не успели осознать ни мы, ни даже сам Барон Фёдор.
Но вот с чем мы точно столкнулись, так это с тем, что всё могло стать либо абсолютно неуправляемым, либо… ну, как всегда, ещё более деструктивным. Мы понимали, что, по сути, никто не может быть уверен, что, в конце концов, не станет частью этого нескончаемого абсурда.
Автор (А): «А вот тут, ребята, начинается самое интересное. Становитесь частью абсурда или просто переживайте за последствия. Вот это загадка!»
На столе уже появились пироги, свечи, бокалы и магические существа, которых Барон вдруг решил пригласить в гости. Кто-то из них напоминал дворянского духа, но уже без сознания, а кто-то был похож на странного алхимика, который слишком много времени проводил за составлением формул с магией и привязками к элементам.
Герой (Г): «Нейросетка, ты в курсе, что эти существа больше похожи на излишне одержимых спиритоманов, чем на гостей?»