Меня не изгнать I

Котовский Б.

Ожидал, что она щелкнет пальцами и подкурит прямо со своего ноготка на указательном пальце, ан-нет. Достала какую-то хрен, положила трубку на алтарь и стала чиркать это «что-то» друг о друга. «Кресало», всплыло у меня в голове слово.

Когда искорки упали в трубку, взяла и закурила, глубоко затягиваясь. Дым струйкой потянулся вверх.

— Я не просто так спросила видел ли ты свое отражение. У Вильгельма глаза были цвета стали. Как хмурое осеннее небо. Твои же — как глубокое чистое озеро.

Снова ухмыльнулась грустно.

— Красивый цвет, ничего

не скажешь. Но как только ты открыл глаза в первый раз, я уже тогда заметила эти примеси голубизны. Долго всматривалась, думала показалось, — она еще раз глубоко затянулась, после чего перевернула трубку и пальцем постучала по ней, выбивая пепел. — Не показалось.

Дым ее курева пах странно. Словно персиковой жвачкой. Фе, даже тут уже ароматизаторы добавили. Вот мой дед курил «приму» без фильтра. Вот там табак вонял так, что аж уши в трубочку скручивались. А его дед курил «Беломор канал», а я ничего не курил, нахер надо. Но запах знал четко. А тут сплошное гэ какое-то.

Я оперся плечом о столб дерева и смотрел на нее.

— И что планируешь делать дальше?

Она просто пожала плечами.

— Пойду домой. Прошло слишком много времени и было потрачено слишком много сил. Теперь так просто Вильгельма мне не удастся вернуть.

— Так просто? — снова удивился я. — Не станешь меня убивать, как неудавшийся эксперимент?

— По-хорошему — тебя бы следовало отправить туда, откуда ты взялся, но…

Перед глазами снова вспыхнули те самые строчки.

— Тебе не хватает прав.

— …сил…

Моя очередь стала ухмыляться.

— Нет, не сил. Прав. Какой бы сильной жрицей смерти ты не была — сильнее смерти тебе не стать.

— Во-первых, я не какая-то там вшивая жрица смерти. Я некромант. Самый лучший некромант на этом сраном континенте. Самый сильный некромант, способный поднимать чуть ли не армии мертвых.

— Та остынь ты, завелась наяривать на свои титулы и умения, — обрубил я ее. Выражение лица было смешное, ничего не скажешь. Сразу видно, что кто-то не привык, что какой-то хрен может ее перебить и свои три копейки всунуть. — Во-вторых-то чо?

— Во-вторых жрички это самый слабый, неуклюжий уровень прислужниц. Я не прислужница. Я вольна делать то, что хочу.

— И все?

— Тебе надо что-то еще?

— Ну, как по мне, то между жрицей смерти и некромантом не так велика разница. Что один смерти прислуживает, что другой.

— Я не прислуживаю смерти! — рявкнула она, вскочив с алтаря да так, что птицы с веток поснимались. — Я управляю душами, я воскрешаю мертвых только по своему желанию! И если я захочу, найду нужные мне инструменты, заклинания, я смогу вернуть Вильгельма к жизни хоть в другое тело! Достану его душу из самого пекла.

Смешные они, все же, тоже пафоса в них зашили — мама не горюй. Вон какие речи толкают.

— Понятно, — коротко сказал я. — Ясно. Не прислуживаешь. Уговорила. Не кипятись, чайник засвистит.

Она повела бровью.

— Кто засвистит?

— Чайник.

— Чай… ник… — повторила она, словно пробуя на вкус. — Это словно мне незнакомо… Откуда ты

родом? Из южных песчаных земель, где люди в хиджабах катаются на Шай-Хулудах? Или с востока?

Ишь, разговорчивая и любознательная какая. Сразу домой идти передумала, не глядя ладе на то, что и солнце садиться стало, и темень все ближе. Скрипт работает! Не уйдет, пока я с ней все диалоговые опции не перещупаю. Еще, поди, внедрили какой-нибудь ИИ новомодный, который обрабатывает мои фразы и реагирует должным образом.

— С далекого северо-востока, — ответил я неоднозначно. — Эта страна вряд ли тебе известна.

— Ясно, — отозвалась она, кивая головой и снова забивая трубку. Села на алтарь, закинула ногу на ногу так, что одна нога обнажилась, выглядывая из бокового разреза ее платья.

Ну, думаю, раз пока никуда не выпихиваю, пощупаю дальше систему диалогов. Интересно все же реагируют здесь непеси на общение. Очень достоверно. Графика тут это, конечно, одно. Ебейшая прям, просто отвал даже не башки, отвал всего. А вот диалоги тоже важны.

— Что случилось с твоим… — супругом? Братом? Мужем? Любовником? — с Вильгельмом?

Она затянулась, выпуская дымную струю через нос, как дракон.

— Делаешь вид, что тебе не все равно и интересно?

— Можно сказать и так, — прям ответил я. Ну не говорить же, что я изучаю как работает ее мир. Зависнет еще нахрен.

Она вздохнула. Сделала это так, словно сдалась сама внутри себя и просто отпустила ситуацию.

— Вильгельм был моим мужчиной. Мы планировали когда-нибудь сыграть свадьбу, но не знали когда точно. Многое упиралось как в род моей деятельности, так и в разногласия между его семьей и непосредственно им. Аристократический род Аскании и какая-то… — она чуть ли не выплюнула это слово с презрением, явно пародируя чей-то голос — некромантка-трупоебка.

— Так… а минусы? — спросил я, сползая по столбу дерева, устав стоять.

— Не поняла.

— Ну, ты могущественная с твоих слов некромантка. Так?

— Так.

— У тебя есть мрачное поместье, в котором ты живешь, так?

— Верно.

— Значит у тебя и горы золота, подвали, куча драгоценной посуды, инкрустированной всякими драгоценностями. Да?

— Да, — не понимая к чему я веду, отвечала она.

— ГДЕ МИНУСЫ ВАШЕГО БРАКА? Он аристократ, есть земли. Есть деньги. У тебя есть земли, деньги. Твое имя на устах простых смертных, они падают перед твоими ногами, моля выполнить их прихоти и желания и при этом, не ведая границ твоей силы, трепещут перед тобой. ГДЕ МИНУСЫ?

— Ты не понимаешь, — отмахнулась она. — Это не престижно. Я безродна, пускай богата. Будь я самой богатой женщиной в этом мире, без рода — я никто.

— Чет бред какой-то. А разве ты не можешь купить титул себе у короля, царя, кто у вас тут заведует богадельней этой.

— Чем, прости? Твои слова для меня иногда непонятны. Наверное, сказывается твое происхождение.

— Наверное, — ляпнул я. — Говорю, кто у вас тут правитель.

— Великий, всемогущий, Восходящее Солнце, блаблабла, император.