Меня зовут I-45
Шрифт:
– Не думал увидеть твою марсианскую задницу снова. Но стая рада приветствовать брата.
Собравшиеся закивали, и Энцо нехотя салютовал в ответ. Вести переговоры со старым патрицием он не рассчитывал. От Алариха за световой год несло ложью.
Но перед крио Энцо взял на себя часть чужих грешков. А долги полагалось возвращать.
Что Седьмая курия – Тартар наяву, стало понятно сразу. По тому, как все кругом смердело, как толкались прохожие. Капли конденсата с труб шлепали по лбу, заставляя морщиться. Пахли ржавчиной. Шумели автострады – сверху, снизу, по всем сторонам, во всех
Ее смех быстро затерялся в гуле, грохоте и стуке.
Седьмая кишмя кишела любителями халявы с окраин. Все хотели перебраться поближе к центру, собратья I-45 по мечте. Но на их пути лежала зона отчуждения – полоса земли между защитными куполами Седьмой и Шестой курий. Пересечь ее можно было только одним путем – на экспрессе, билет на который стоил дорого. Многие приезжие искали работу, легальную и не очень, копили, да так и оседали в Седьмой. Некоторые теряли терпение и пробовали перебраться через зону пешком.
Их даже не останавливали: до цели все равно никто не добирался. Шестьсот стадий – нешуточное расстояние, если бежишь в разреженном воздухе, а тебя жарит радиация. Рассказывали, что тела потом собирал специальный робот-уборщик. Собирал и отвозил в хранилище там же, в зоне.
Все это I-45 узнала, сидя за ларьком быстропита на углу мотеля. Энцо устроился рядом, жуя кебаб. Самой есть не хотелось – дух масла, вонь топлива и собственного грязного тела отбили аппетит напрочь.
Тем вечером Энцо вел себя странно. Ходил напряженный, говорил редко, чаще огрызался. Затем повел в какие-то подвалы. Лестница сменялась лестницей, кругом делалось все темнее, люди толкались и кричали. Громко играла музыка. И Энцо ушел. Не нашел лучше места, где оставить. Так и не сказал, куда отправился, а I-45 не спрашивала, хоть и боялась до дрожи. Не могла отделаться от мысли, что он не вернется, и сразу же стала просчитывать варианты, чем она могла прокормить себя в Седьмой.
Кроме собственных органов и тела на ум ничего не приходило.
Пару минут (хотя казалось, что целую вечность) она просто стояла у стены. Вслушивалась в гомон, крики и вой. Звуки ударов. Холод расползся по коже, тени людей и предметов плыли в световых сполохах. Не выдержав, она села и уткнула лицо в ладони, унимая растущую панику.
Нужно было собраться. Готовиться к возможному самостоятельному путешествию.
Путешествию куда? Зачем?
– Юпитер всемогущий… – прошептала. Подумать только, какую-то неделю тому назад собиралась покрыть все расстояние до центральных курий в одиночку. Бравая слепая Сорок Пятая, ха. Да если бы не помощь Энцо, она бы погибла еще тогда, у шоссе. Оказалась еще беспомощнее, чем думала…
Снова почудилось
I-45 оцепенела, когда рядом кашлянули.
Она что, была не одна?
В полумраке закутка качнулась едва различимая тень – кто-то сидел у стены. Рядом с тенью светился прямоугольник. Блокнот. У него батарейка садилась, машинально отметила I-45. Сигнал был слабым.
– Что крошка забыла в этом гадюшнике? – поинтересовался женский голос. – Не страшно тебе?
Страшно, конечно. И больше всего пугала эта самая женщина. Когда успела подобраться?
I-45 не ответила ничего – мама учила не говорить с незнакомцами, а случай с лавандовой машиной отбил это желание окончательно.
– Как насчет сыграть? Выиграешь раз – дам триста денариев. Выиграешь дважды – четыреста. А? Как?
Нашла дуру. I-45 нащупала в кармане разменную карту, которую оставил Энцо. Двести денариев. Больше и не требовалось.
– Чего не отвечаешь? Гордая?
– Не гордая, а слепая.
На, получи. Как ты будешь играть с тем, кто не видит?
Но женщина только рассмеялась.
– Что, прям совсем слепая?
– Почти.
– А у меня и для «почти» игры есть. Тебя как звать?
– Малая, – брякнула I-45, не подумав. – И денег нет у меня.
– А мы без денег. Просто так. Скучно мне.
Ну раз просто так… Все равно нужно ждать Энцо. Как он ее найдет, если она уйдет в другое место?
I-45 нехотя кивнула, и у ее ног лег блокнот. На экране зажглись шестнадцать крохотных пятен.
– Видишь цвета?
I-45 снова кивнула.
– Смотри. – Над экраном пронеслась тень руки, и квадраты окрасились разными цветами. Запахло спиртом и кислым дыханием. – Нужно запомнить расположение красных и повторить. Поняла?
Что могло быть проще? Красные пятна выделялись на общем фоне, как сигналы светофора. А память у I-45 всегда была хорошей.
В похожую игру она играла с мастером на заводе и почти всегда выигрывала.
– Делай ставку, Малая.
Блокнот рассыпался новой порцией цвета и окрасился белым.
– Эти, – I-45 по очереди указала на нужные пятна. Тень чужой руки снова пронеслась над экраном, и указанные ячейки зажглись алым.
– Да ты прям пифия! Давай еще разок.
Энцо не вернулся, заняться было нечем. Чего она теряла?
Блокнот вновь сменил цвет, теперь быстрее. I-45 едва успела пересчитать глазом все алые пятна. Она даже вошла в азарт, так захотелось угадать нужную комбинацию. Когда экран вновь стал белым, она прислушалась к своим ощущениям и отметила нужные.
– Ты уверена?
В голосе женщины звучала улыбка, но почему-то казалось, что выбор верен на все сто процентов. Какое-то десятое чувство, где-то на подкорке.
– Да.
– Ну смотри.
Экран мигнул. Снова угадала. I-45 довольно улыбнулась.