Меня зовут КРАКЕН!
Шрифт:
— Да! Именно это я хочу сказать! Болотова изначально знала, что у твоей технологии есть серьезный дефект. Вопрос только откуда. Скажи, ты действительно не знал, что ранговая пыль может начать портиться?
Петр не стал отвечать на этот вопрос. Он вообще тупо уставился на противоположную стену, на которой производил какие-то расчеты, и пытался там что-то рассмотреть.
— Я же все учел… учел…
— Отец?
— Учел… такого просто не может быть… я не мог ошибиться…
— Папа?
— Николай говорил, но я не слушал… совсем не слушал…
Так, надо срочно приводить
— Выпей! — потребовал я, пропустив его полный обиды взгляд. — Сейчас мне нужно, чтобы ты был в адеквате!
Петр жадно проглотил воду, словно это был последний напиток в его жизни.
— Д-да…
— Ты говоришь, что твой бывший коллега, Филимонов, предполагал что-то подобное?
Его лицо прям скривилось при упоминании о возможной ошибке.
— Говорил.
— Но ты его не послушал.
— Не послушал, — кивнул Петр.
— И теперь у тебя серьезные проблемы. Но судя по тому, что сейчас Николай трудится на Болотову, которая вместо расширения производства открыла дополнительные ремонтные цеха, то они поняли, как доработать технологию и избавиться от негативных последствий. Скажи… — я кивнул на доску с расчетами, — ты пока вообще не понимаешь в чем дело?
Петр молча покачал головой.
— И даже мыслей никаких нет?
— Нууууу… до того момента, пока со мной не связался Орлов, я вообще списывал это на технический брак. Производства новые и не до конца налаженные, так что все может быть.
— Да неужели? — я еле сдержался, чтобы не закатить глаза. — То есть и порча ранговой пыли могла быть? Я сейчас специально по сети пробежался и не нашел ни единого подобного случая!
Тут я немного соврал. На самом деле таких прецедентов было более чем достаточно. Но все они относились к владельцам, живущим в странах третьего мира, в которых достать качественную ранговую пыль практически невозможно. Вот люди и обходятся совсем уж дешевыми аналогами, в которых концентрат Европия уменьшен почти в десять раз, что, естественно, отражается на их характеристиках. Включая долговечность.
— Ладно, хрен с ним! Что там Орлов? Зачем он с тобой связывался?
— Дааа… спрашивал про мою технологию, а еще про причину наших разногласий с Николаем Филимоновым. Григорий и натолкнул меня на мысль, что в моих пластинах может быть серьезный изъян. А когда я подтвердил эти догадки, он предложил защиту до завершения разбирательства по этому делу. Ты же понимаешь, как хреново сейчас выглядит эта история…
Конечно, б…ь, понимаю. Наверняка у конкурентов Болотовой сложилась такая вот картинка: Филимонов с Кракеновым никогда не ссорились и все эти годы тайно продолжали разрабатывать свою технологию. В один из чудесных дней на них вышла Болотова и предложила захватить Российский (и не только) рынок зарядных пластин. И все, что для этого нужно было сделать — это устроить показательный конфликт между Аркадием Болотовым и Петром.
И теперь, по их мнению,
Ну а Болотова одним махом избавляется от всех конкурентов, зарабатывает сумасшедшие бабки, а заодно получает репутацию «спасительницы», отремонтировавшей множество испорченной ранговой пыли. Да аристократы на нее молиться станут после такого спасения. И это я еще не беру в расчет тот факт, что Филимонов, скорее всего, доработал технологию, и теперь компания Ангелины может спокойно выходить со своим продуктом на международный рынок. Бррр… а она действительно хороша! Мне бы такого союзника…
— А дальше? О чем вы в итоге договорились с Орловым? Когда от него пришло последнее сообщение?
— Он сказал, что вытащит меня из города, и больше не выходил на связь. Это было… это было пару недель назад. Так и знал, что этот Орлов — гнилой человек. Наобещал с три короба и в кусты! А мне-то теперь чего делать?!
Нет, ну я решительно охреневаю с этого человека. Даже в ситуации, когда Орлов вообще ему ничего не должен и предложил помощь исключительно по своей доброте, Петр все равно сделал его виноватым. Как будто спасение бывшего мужа своей будущей жены входит в его прямую обязанность.
— Григорий исчез, — медленно произнес я. — И мы подозреваем, что с ним могло случиться плохое.
Эти слова были последней каплей, начисто разрушившей остатки спокойствия Петра. Его губы начали дергаться, а на глазах появились слезы. И что-то мне подсказывало, что это он не за судьбу Орлова так беспокоится.
— Как исчез… а как же я… а что мне теперь… куда мне теперь…
Что и требовалось доказать.
Как же я презираю этого типа. На дух не переношу! Но, к большому сожалению, его жизнь сейчас невероятно важна. Других живых свидетелей нечестной игры Болотовой у меня сейчас нет.
А вот Куликова жаль. Мужик явно подозревал что-то неладное, но так до конца и не разобрался, с чем именно имеет дело. Ну или разобрался, но до жути боялся разглашать эти данные. Но в этом случае он должен был подстраховаться на случай своей смерти и оставить для Гудманова или полиции послание с подробной информацией о деятельности бывшего работодателя. Но он этого не сделал. Наверное…
— Пап, соберись! Сейчас не время распускать нюни. Лучше скажи, что именно тебе говорил Орлов? Он говорил, где находится? Что делает?
Петр опасливо посмотрел на мою руку, словно ожидал еще одной оплеухи. И правильно сделал! Если продолжит ныть при собственном сыне, точно выпишу ему еще один подзатыльник.
— Да нет, вроде ничего не говорил… или… — он отключился на несколько секунд, явно просматривая личку или воспоминания, — вот! Чуть больше двух недель назад он точно был на одном из производств Болотовых, расположенных рядом с Казанью. Сейчас скину тебе адрес!
— А откуда ты об этом знаешь? Неужели он сам тебе рассказал?