Меня зовут Северус

Silverfox

— Альбус! — вскрикнула профессор МакГонагалл ко всеобщему изумлению. — Неужели ты серьезно хочешь отправить его учится?

— Еще как хочу! Ему не повредит немного освежить воспоминания. Посмотрим, сколько он помнит после стольких лет! — хихикнул Дамбльдор.

— Но Альбус, — настаивала профессор МакГонагалл. — Ты что, уже забыл, каким был Северус в 15 лет? Он, в одном классе с Гарри, Герминой, юным Малфоем и Невиллем Лонгботтомом! Уроки превратятся в сумасшедший дом! Альбус, не делай этого! Умоляю!

— Спойно,

Минерва! Не драматизируй. Это будет уже не тот пятнадцатилетний Северус, которого ты знала. Гарри — не Джеймс, да и Сириуса Блэка с ними не будет. Кроме того, если я правильно помню, Превращения всегда были его слабым местом. Займи его сложным заданием, и он не доставит тебе никаких неприятностей.

— Что ж, может быть, на этот раз у меня получится научить его хотя бы паре основных превращений, — задумчиво сказала профессор МакГонагалл. — Тогда я уже совсем потеряла надежду, помнишь?

— А как насчет Полетов? — спросила мадам Хуч. — Помните, сколько разрушений он устраивал раньше на Полетах? Благодаря Невиллю я уже имею одну головную боль верхом на метле. Второго Невилля мне не надо!

— Да, должен признать, это может и правда дорого обойтись, — вздохнул Дамбльдор. — Ну, хорошо, он освобождается от Полетов. В конце–концов, квиддичные игроки ведь тоже…

— Но если он так отставал в школе, — удивился профессор Флитвик, — как он вообще стал учителем?

— О, он был безнадежен в Превращениях и Полетах, но по всем остальным предметам всегда лучшим в классе. Временами похлеще Гермины, представляете, — улыбнулся Дамбльдор, явно погрузившись в воспоминания.

В этот момент вошла профессор Росток, ведя за собой испуганного Невилля. Узнав, что сделало его зелье со Снейпом, он разрыдался и поклялся, что это был несчастный случай. Его пришлось успокаивать, и только после этого он смог, наконец, рассказывать. А рассказал он немного. Оказалось, что он очень слабо припоминает компоненты, которые подмешивал в зелье, не говоря уже о порядке и количестве подмешанного.

В итоге собрание пришло к решению просить совета и помощи у учителей Зельеделия Бобаттона и Дурмштранга.

Северус пролежал в лазарете еще два дня, пока его ожоги не зажили окончательно, а затем ему надлежало переселится в спальню пятого класса Слизерина. Там для него поставили дополнительную кровать.

Невилль, вылетев из кабинета директора, поспешил рассказать невероятную историю друзьям, и новость распространилась по Хогвартсу со скоростью лесного пожара.

— Ты хоть представляешь, что такое — жить в спальне с учителем? — бурчал Блез Цабини, возвращаясь с остальными слизеринцами обратно в гостиную после последнего урока в пятницу.

— Это же ненадолго, Блез, — попробовать успокоить Блеза Драко.

Цабини был жуткий зануда, но Драко не знал больше никого, с кем можно было поговорить. По крайней мере, того, кто бы действительно

понимал, что он думает и чувствует. Не то чтобы Блез особо разбирался в чувствах, но он был несколько умнее Краббе и Гойла, и в условиях нехватки собеседников это сделало его доверенным лицом Драко. «Если бы у меня был нормальный друг!» — подумал Драко. «Такой, которому можно рассказать, что я думаю, и он бы понял.»

— Придется круглые сутки быть паиньками! — ныл Блез. — Спорим, он заложит нас, если мы не ляжем спать после десяти или станем списывать домашние задания!

— Да, и мы даже не сможет подраться, пока он не свалит, — расстроенно добавил Винсент.

— Давайте его побьем! — предложил Грегори Гойл.

Угрожать и бить однокласников было у Краббе и Гойла любимым увлечением. Драко не был уверен, есть ли у кого–нибудь из них хоть какое–нибудь увлечение помимо этого. Впрочем, именно по этой причине он повсюду таскал обоих за собой. Они проявили себя отличными телохранителям, хотя и не были светочами разума.

— Я считаю, лучше побудем паиньками и подождем, пока он не уберется, — заявил он. — Если мы его хоть пальцем тронем, он тут же расскажет Дамбльдору. И мы вляпаемся в неприятности.

Эта мысль повергла Краббе и Гойла в задумчивое молчание, и только Блез все еще искал повода сорвать на ком–нибудь свое дурное настроение.

— Ну давайте хоть покажем ему, что мы ему не рады! — сказал он. — Ну, это, будем недружелюбными и все такое! Ты в этом специалист, Драко! Ты ему покажешь!

— Да, может быть.

Драко действительно умел оскорблять и унижать, и обычно получал от этого удовольствие, но на этот раз он почему–то не был рад возможности проявить свои таланты. Он припомнил все те случаи, когда Снейп выручал его и помогал уйти безнаказанным после драк с Поттером и его дружками, после того, как он забывал домашние задания или опаздывал на урок.

Снейп выделял Драко из толпы прочих слизеринцев. Вся школа знала об этом, но Снейпа мало заботило мнение окружающих. Драко слышал, как за его спиной шептались, что Снейп делает это, только чтобы угодить отцу Драко, Люциусу Малфою, или потому что тот чем–то шантажирует его.

Сам Драко никогда не высказывался по поводу этих слухов. Никто лучше него не знал, насколько бредовыми они были. Люциус Малфой страстно ненавидел Снейпа, хотя Драко и не знал, почему, и желал, чтобы Снейп держался от его сына как можно дальше.

Нет, Драко в самом деле понятия не имел, почему Снейп так охраняет его, и считал это в некотором роде милым с его стороны. Что? Он начинает чувствовать благодарность к учителю? Ни за что. Что это за глупости в голову взбрели!

— Интересно, он уже там? — сказал он, войдя в гостиную, и поднимаясь следом за остальными по лестнице в спальню. «И еще интересно, как он выглядит», подумал Драко.