Меня зовут Синдбад Мореход

Лед

Чтобы блаженный выполнил команду, Нестору пришлось еще раз строго гаркнуть, и повернуть копье в его сторону. Когда конвоир вновь сосредоточил на мне свое внимание, мои руки были свободны. Еще немного посюсюкал с погрустневшим Аврелькой , а Нестору попенял , что обижать божьих людей тяжкий грех. Но не получив ответа, стал лениво рассматривать потолок. Вдруг мой взгляд остановился на точке над входной дверью.

– Совсем расслабилось твое начальство! Я бы за такие дела, на месте императрицы, их самих в тюрьму посадил.

Нестор естественно обернулся, взглянуть, какой - такой непорядок я разглядел на потолке. Ну все! Поехали! Хватаю древко копья левой рукой, и резко дергаю на себя. Тело конвоира подается вперед, его голова становится достижима для удара правой, в которой я сжимал штифт. Но тут происходит непредвиденное! Нестор отпускает копье, и левой перехватив мое запястье, отводит нацеленный в висок удар. Тут же подключает правую, пытаясь ей вывернуть штифт из моей руки. Отскочи бы он вместо этого в сторону, мой побег бы на этом закончился. Но, видимо, отвлекшаяся ненадолго Фортуна вновь взглянула на меня благосклонно.

Отпускаю штифт, и освобождаю от захвата правую руку. Одновременно левой хватаю противника за рукав его левой руки выше локтя, и что есть силы тяну на себя. Не ожидавший этого Нестор заваливается левым боком на меня. Обхватываю его шею правой, левой беру в замок, провожу удушающий. Соперник яростно пытается разнять замок - не выходит, бьется всем телом, затем пытается достать тесак, на котором лежит левым боком, но все тщетно. Под конец снова пытается разорвать замок, но руки его слабеют, тело обмякает - все, готов. Даю себе пару секунд отдышаться - все же семь потов сошло! Ну какой же сильный и быстрый - до последнего мгновения все держалось на волоске. Сбрасываю налобный ремень, матерю себя за то, что не догадался перед тем как столкнуть тело на пол, завладеть его тесаком. Перерезаю ремень, стягивающий грудь, пилкой, открываю ножные оковы - свободен, ну, почти. Не мешкая, надеваю на себя накидку конвоира, его же усаживаю в кресло, фиксируя налобным ремнем голову. Успокаиваю перенервничавшего Аврельку. Встаю в позу конвоира, спиной к двери, направив копье в лицо покойника, осталось только дождаться провожатых. Не прошло и минуты, как лязгнул наружный запор, дверь открылась.

– Первым делом заткешь его рот.
– раздался голос Флавия, и хлопнула закрывшись входная дверь.
– Чтоб и пикнуть не сумел.

– Да понял я! Понял!
– незнакомый хриплый голос за спиной одной только интонацией дал понять, как его уже достал этот зануда, - Нестор, ты что...

Дослушивать я не стал, а просто повернулся и всадил копье в грудь Парису. С силой немного не рассчитал, - кроме наконечника, в грудь вошла и приличная часть древка. Онемевший Флавий, наблюдавший эту картину, с ужасом уставился на меня.

– Где моя одежда?
– молчание в ответ - похоже, парень в ступоре. Подзатыльник возвращает 'моему начальнику' дар речи.

– В кладовой, здесь рядом.

– Веди! Одевшись и приведя себя в порядок, насколько позволяли условия и время, командую:

– Поводишь меня без происшествий до выхода из Халки - останешься жив. Выкинешь какой-нибудь фортель - умрешь. Побежишь после этого к префекту - он не оценит, а Зоя точно не простит. Все, вперед!

Коридоры каземата были пусты, и только поднявшись на два пролета крутой лестницы, нам встретилась охрана с галунами принадлежности к службе правосудия. Своего начальника служивые поприветствовали с постными лицами, а на меня и вовсе внимания не обратили. После того, как покинули Халку, Флавий заканючил, что я обещал его отпустить, но получив чувствительный удар в печень, бодро продолжил нашу совместную прогулку. Следующей точкой нашего маршрута были апартаменты принцесс.

– Заходишь и говоришь: 'Именем префекта освободить задержанных и покинуть помещение!' - напутствовал я Флавия, - Тебя же в 'ночной сотне' каждая собака знает. После чего выходишь со всеми, и свободен как ветер.

Тяжело вздохнув, Флавий вошел в незапертую дверь, и я даже услышал, - именем префекта.. , после чего звук падающего тела, и тишина. Через некоторое время послышалось какое-то движение, и мягкий голос Делики произнес:

– Кто-то еще есть? Заходите!

– Ага, сейчас! Ищи дурака!
– хохотнув, ответил я на прокрустово гостеприимство, - Заходи - и получай отравленный дротик в глаз, или еще чего, не менее убийственное.

Дверь тут же рывком открылась, но не более чем на треть. Рыжая, со стилетом в руке, осмотрела меня с головы до ног - и убедившись, что это на самом деле я, и все конечности при мне - ухватив за рукав, втянула во внутрь. Мамочки, что же здесь произошло! Хорошо, что я не ужинал и не завтракал, а то бы точно опорожнил желудок. Кровь, везде кровь! Ни разу не был на скотобойне, но думаю, там антураж куда как скромнее. Дверь не открывалась полностью, потому что у самого порога лежало два трупа. Один принадлежал Флавию, глаза уже остекленели, но из перерезанного до позвоночника горла продолжала обильно сочиться кровь. Второй, с глубоко распоротым животом, раскинул свои внутренности и их содержимое в радиусе полутора метров - похоже, полз к двери. Далее картина была не менее колоритной. Трупы в разных позах целиком и частично. Вокруг основной части натюрморта в сюрреалистическом беспорядке разбросаны отсеченные конечности, предметы амуниции и вооружения. Завершали картину росчерки крови на мебели, стенах и даже на потолке, про полы я вообще промолчу. На мой осуждающий взгляд принцессы потупились, и перед тем как виновато опустить глаза, покосились на Делику, сдавая подругу с потрохами. Произошедшие события в принципе были предсказуемы, и почерк индуски налицо. Вломившаяся в будуар группа захвата застала принцесс в пеньюарах и только что приступивших к завтраку. Успевшие вскочить из-за стола, рыжие оказались опутаны сетями и задавлены телами штурмовиков. На Делику во время проведения захвата внимания никто не обратил. И та, воспользовавшись переполохом, юркнула в спальню. Тут же пара налетчиков последовала за ней. И минуты не прошло, как эта 'дурочка' вышла из спальни, и пожаловалась своим хозяйкам, что солдаты нашли их драгоценности, и сейчас, похоже, поубивают друг друга, пытаясь их поделить. Двое бойцов 'ночной сотни', повинуясь жесту командира, устремилась в спальню, оттолкнув с дороги глупую девку, которая непонятно

зачем, утирая слезы, последовала за ними. Тем временем остальные пытались, не снимая сети, связать пленницам руки за спиной и завязать рот. Но получалось из рук вон плохо. Сети сковали подвижность рук и частично головы, зато ноги были свободны. Принцессы утробно рыча, вертясь как уж на сковородке, раз за разом срывали попытки своего полного пленения, щедро награждая захватчиков ушибами и рассечениями. Бестолковые указки сотника, который вспомнил о своей руководящей роли, после того как получил коленом в ухо от Марго, вносили еще больше путаницы. Но сила силу ломит, и прилично побитые жандармы вздохнули свободно, когда наконец рыжие оказались крепко связаны. К ним, уже обездвиженным, подошел патриарх, и удерживая безопасную дистанцию, начал что-то говорить. И тут один из 'сотни' вспомнил про своих вкрай обнаглевших товарищах, которые вместо того, чтоб получать затрещины и терять зубы, делят сокровища. Тотчас пострадавший при задержании рыжих командир с решительным видом подошел к спальне и рванул на себя дверь. Те, кто провожали взглядом предводителя, увидели, как он вдруг вздрогнул, и из спины на миг показалось широкое стальное жало. Завороженные воины наблюдали, как оседает тело их командира, и в дверном проеме появляется демоница с окровавленной глефой в руках. Перерождение плаксивой испуганной дурочки в холоднокровную воительницу с презрительной усмешкой, кроме как волшебством, не назвать. Розовый пеньюар сменила кольчуга двойного плетения до бедер. Широкий кожаный пояс со стальными вставками подчеркивает талию и несет дополнительное вооружение. Кудряшки собраны ремешком в хвост, черные шерстяные лосины с серебряными лампасами заправлены в зашнурованные полусапожки. Дав себя рассмотреть, жрица срывается в молниеносную атаку. Не ожидая такой прыти, все, что успел первый - прикрыть лицо рукой от летящего к нему лезвия. Обезглавленный труп, лишенный кисти, еще не успел упасть, как 'демоница' переместилась вперед на пару шагов, и ее глефа была занесена для следующего удара. Попытка отклонить или принять удар на тесак следующим противником тоже не имела успеха. Летящее сверху наискосок лезвие вдруг скользнуло вниз, и миновав выставленный тесак, описывая окружность срубило опорную ногу ниже колена. Обратным движением Делика вогнала одноногому острие в правое подреберье. Без остановки, лихо раскрутив глефу левой рукой, завораживая зрителей, правой метнула отравленные дротики. Еще два трупа. Последние двое в отчаянной атаке попытались прорваться к выходу, и одному даже удалось ткнуть тесаком в кольчугу индуски. На этом его успехи закончились. Сбитый с ног, он тут же лишился головы, а его товарищ с рассеченной брюшиной из последних сил пытавшийся доползти до выхода, был остановлен уколом под левую лопатку. Освобожденные рыжие первым делом вытащили из-за опрокинутого стола прикинувшемся мертвым Дионисия, и устроили ему интенсивный экспресс-допрос в полевых условиях, одновременно переодеваясь и увешивая себя всевозможными смертоносными предметами, которые бы могли пригодиться при штурме Халки. А тут я собственной персоной. Рассказ принцесс перебила Делика.

– Я же вам говорила, что посидите пять минут спокойно, и он сам придет нас освобождать.
– ехидно проговорила индуска, - Вы же на меня набросились, как на предательницу...

– Ну спасибо, рыжие! Просто растрогали! А ты, Делика, сегодня просто превзошла себя! И тебе присваивается внеочередное звание - 'карась'! Знаки отличия и денежная премия за мной. Но неужели нельзя было обойтись без такого масштабного кровопролития?!

– Можно, конечно!
– хохотнула явно польщенная Делика, тем не менее, ни грамма не раскаиваясь.
– Только вот бинты в суматохе подготовить забыла.

Ладно, победителей не судят, что случилось - то случилось. Тут наконец мой взгляд наткнулся на патриарха. Зрелище из себя он представлял жалкое. Тело, лежащее на боку, было выгнуто дугой, чему способствовали руки, связанные за спиной, притянутые к связанным лодыжкам. Голова максимально откинута назад - в этом положении ее удерживал шнур, как удила проходивший через раскрытый рот, так же притянутый к лодыжкам - сразу виден почерк Марго (фишка амазонок - так они упаковывали пленных, получался как бы эмбрион наоборот). Углы губ порваны, не выдержали натяжения шнура, так что не удивлюсь, если Дионисия назовут улыбчивым патриархом. Следы экспресс-допроса также были налицо, или точнее, на лице. Разбитые в кровь губы и нос, рассеченная бровь, наливающиеся гематомы.

– Дионисий! Какие люди! И ... кхм, уже без охраны! Мне говорили, что монахи, привыкшие к мужскому обществу, оказавшись среди женщин, чувствуют некоторое стеснение... Ну, чтоб настолько...ты, я вижу, чувствуешь себя совсем скованно! Напрасно вы, девочки, стесняете священнослужителя, который, несмотря на множество конфессиальных и государственных дел, нашел время для беседы с вами...

– У, тварь!
– если б я не отдернул Марго за ремень, то ее мощный пинок, нацеленный в челюсть монаха, лишил бы его зубов, - Эта скотина сказала, что тебя уже режут на куски вот за это...
– и продемонстрировала мою пародию на рыжих демониц.
– И если мы не покаемся, и не расскажем все, что про тебя знаем, нас ожидает то же самое.

– Хорошо! К этому вернемся позже. А пока расскажите, что необычного случилось за последние два дня, пока я вас не видел. А тебя, старый пень, похоже, только могила исправит.
– обратился я уже к клирику.
– Ведь я же на блюдечке занес патриаршую должность в твою ризницу! Тебе оставалось слушать императрицу, укреплять ее и свое влияние среди братьев своих, и паствы. Быть скромным в быту, принципиальным в служении - и тебя бы канонизировали еще при жизни. А ты же, гнида неблагодарная, решил все мои заслуги приписать себе, а когда не получилась - начал готовить месть своему благодетелю. Ладно, сейчас не до тебя, позже поговорим, только не сдохни пока ненароком, и никуда не уходи.