Менялы
Шрифт:
Как только Хейворд откинулся на спинку стула, Джером Паттертон объявил:
— Теперь можно приступить к вопросам и обсуждению.
— Откровенно говоря, — произнес Уоллес Сперри, — мне и то и другое кажется излишним. Все ясно. Я думаю, мы свидетели настоящего прорыва в делах банка, и я предлагаю одобрить предложения.
Несколько голосов выкрикнули вместе:
— Поддерживаем!
— Предложено и поддержано, — нараспев произнес Джером Паттертон. — Мы готовы голосовать?
Он явно надеялся на это. И уже поднял молоток.
— Нет, —
Паттертон вздохнул и положил молоточек на место. Алекс из вежливости уже предупредил его о своих намерениях, но Паттертон надеялся, что Алекс, почувствовав почти единодушное настроение совета, передумает.
— Мне искренне жаль, — продолжал Алекс, — выступать в совете против моих товарищей по руководству Джерома и Роско. Но я не могу, из чувства долга и совести, побороть беспокойство по поводу этой ссуды и утаить мое с этим несогласие.
— А в чем дело? Твоей подружке не нравится «Супранэшнл»?
Колкий вопрос последовал от короля мясоупаковочной индустрии Форреста Ричардсона, давнего директора «ФМА»; он отличался бесцеремонностью и славился своей придирчивостью.
Алекс вспыхнул от гнева. Директора, несомненно, помнили, что пресса связывала его имя с кампанией Марго по «операции в банке» три месяца назад; как и тогда, он не собирался обсуждать здесь свою личную жизнь. Подавив желание сказать резкость, он ответил:
— Мы с мисс Брэкен теперь редко обсуждаем банковские дела. Могу вас заверить, что это, во всяком случае, мы не обсуждали.
— А что же вам не нравится в этой сделке, Алекс? — поинтересовался другой директор.
— Все.
За столом поднялся шум, послышались возгласы раздраженного удивления. Все повернулись к Алексу, и лица их не выражали дружелюбия.
— Лучше выкладывайте все до конца, — сухо предложил Джером Паттертон.
— И выложу. — Алекс достал исписанную страницу из своей папки. — Для начала я не согласен с объемом вложения в одно предприятие. Мы не только идем на неразумный риск, но, кроме того, по-моему, совершаем мошенничество согласно разделу двадцать три «А» акта о «Федеральном резерве».
Роско Хейворд вскочил.
— Я протестую против слова «мошенничество».
— Ваш протест не меняет истины, — спокойно произнес Алекс.
— Это неправда! Мы же ясно объяснили, что даем ссуду не корпорации «Супранэшнл», а её дочерним компаниям. Это: «Хепплуайт дистиллерз», «Гринапэс турз лэнд», «Этлес джет лизинг», «Кариббиен файненс» и «Интернэшнл бейкериз». — Хейворд схватил синюю папку. — Каждая ссуда указана здесь отдельно.
— Но это все же дочерние компании, находящиеся под контролем «Супранэшнл».
— Помимо этого давно существующие, вполне самостоятельные компании.
— Тогда почему же сегодня и все время мы говорим исключительно о «Супранэшнл»?
— Для простоты и удобства, — сердито ответил Хейворд.
— Ты
— Все, хватит! — Это был Харольд Остин. Он подался вперед и хлопнул ладонью по столу, привлекая внимание. — Большой Джордж Куотермейн мой хороший друг. Я не намерен сидеть спокойно и слушать, как его обвиняют в коварстве.
— Никто в коварстве его не обвиняет, — возразил Алекс. — Я сейчас говорю о существовании конгломерата. Между дочерними компаниями «Супранэшнл» часто проходят большие суммы — об этом говорят их балансовые отчеты. И следовательно, мы будем одалживать деньги одной организации.
— Что ж, — произнес Остин и, отвернувшись от Алекса, обратился к остальным членам совета, — я просто хочу повторить, что хорошо знаю Куотермейна и «Супранэшнл». Как знают многие из вас, по моей инициативе произошла на Багамах встреча между Роско и Большим Джорджем, где и договорились об этом кредите. Учитывая все обстоятельства, могу сказать, что это необычайно удачная сделка для банка.
Наступила тишина, которую нарушил Филип Джоханнсен.
— А не может так быть, Алекс, — полюбопытствовал президент «Мидконтинент раббер», — что вы немного обиделись на то, что поиграть в гольф на Багамы пригласили Роско, а не вас?
— Нет. Я не свожу смысл моих слов к отдельным личностям.
Кто-то скептически заметил:
— Что-то не похоже.
— Джентльмены, джентльмены! — Джером Паттертон постучал молоточком.
Алекс ожидал чего-то в этом роде. Сохраняя хладнокровие, он настойчиво продолжал:
— Я повторяю: эта ссуда слишком большая для одного клиента. Более того, притворяясь, будто она предназначена нескольким клиентам, мы пытаемся ловко обойти закон, и все присутствующие здесь знают это. — Он обвел вызывающим взглядом стол.
— Я этого не знаю, — сказал Роско Хейворд, — и я утверждаю, что твоя интерпретация необъективна и ошибочна.
К этому времени стало ясно, что речь идет не об ординарном случае. Заседания совета обычно сводились либо к формальному утверждению решений, либо, в случае некоторого расхождения мнений, директора обменивались по-джентельменски вежливыми соображениями. Злобного, резкого спора, по сути, не было никогда.
— Алекс, — впервые заговорил Леонард Л. Кингсвуд. Голос его звучал примиряюще. — Я должен заметить, что есть определенный смысл в твоих словах, но то, что нам здесь предлагают, постоянно совершается между крупными банками и большими корпорациями.
Вмешательство председателя «Нортэм стил» значило много. На последнем заседании совета в декабре именно Кингсвуд добивался назначения Алекса на пост главного управляющего «ФМА». Теперь он продолжал:
— Откровенно говоря, если можно винить за подобные финансовые операции, то моя компания тоже в этом повинна.