Меняя историю в мире Звездных войн. Том 1
Шрифт:
Ну что ж, он добился тишины, еще более мертвой, чем в первый раз. Они тоже знали пророчество. Об избранном, чьи клетки будут напитаны мидихлорианами с избытком, кому не будет равного в Силе, и чьей судьбой станет изменить эту Силу навечно. А еще они знали то, о чем забывали падаваны. Это пророчество было самым древним, его истоки терялись во тьме веков.
— Ты говоришь о пророчестве, — подал голос Мэйс Винду.
Остальные просто не решались заговорить.
— О приводящем в равновесие разные стороны Силы. По твоему, это он?
Куай-Гон
— Не мне судить.
— Но ты судишь! — возразил ему Йода. — Суждение твое открыто, Куай-Гон!
Что ж, если не получается не делать, остается только одно:
— Испытайте его, учитель.
Члены Совета переглянулись.
— Обучить его просишь, м-м? — поинтересовался Йода.
— Наша встреча была предопределена Силой. Я в этом не сомневаюсь.
Мэйс Винду поднял руку, предупреждая возможные споры.
— Приведи его к нам, — решил он.
— Мальчик не пройдет испытания Совета, учитель, — сказал Оби-Ван. — И вы это знаете.
— Почему? — быстро поинтересовался Куай-Гон, по прежнему не отводя взгляда от линии горизонта.
— Не тот возраст.
— Руден еще на год старше и они с Энакином станут джедаями. Я дал слово, — сказал рыцарь.
Оби-Ван устало вздохнул.
— Не надо спорить с Советом, учитель. Хватит. Только не сейчас.
Лучше бы он его ударил, наверное.
Куай-Гон долго не отвечал. Даже не оборачивался.
— Я поступлю так, как должен, Оби-Ван, — в конце концов сказал он. — Ты хочешь, чтобы я был другим?
Да, чуть было не сообщил Оби-Ван. И — нет. Не хочу. Если честно, то — нет.
— Если бы вы просто следовали кодексу, давно уже стали бы членом Совета! — выпалил Оби-Ван. — Вы больше, чем кто-либо, заслужили место в Совете! Вы…
Он никак не мог придумать слова, чтобы все объяснить. Разом. Фразы выстраивались длинными цепочками, обрывались, путались, уводили так далеко…
— На этот раз вам не спустят, — прошептал он вместо объяснения.
Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что все в порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему режет глаза яркий свет, и… он хлюпнул носом. Хотелось стать очень маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей, заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на плечо.
— Тебе так много еще нужно узнать, мой юный падаван, — улыбнулся он.
Теперь Энакин Скайуокер и Руден Рекуирунт стояли перед Советом: так же, как несколько часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привел Энакина сюда и поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован. Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими джедаями. Выставленный на всеобщее обозрение, Энакин чувствовал себя беззащитным. Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен, что они проникают в
Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать вопросы. Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Энакина. Некоторых он узнал: Куай-Гон говорил о них, а Энакин достаточно легко составлял портрет по имени и двум-трем словесным штрихам.
Джедаи очень долго терзали Энакина вопросами, проверяли его память, оценивали знания, словно искали в нем нечто… Но что?.. Они узнали о его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто — обо всем, что было в его небольшой и небогатой истории.
А сейчас Мэйс Винду смотрел на экран, невидимый Энакину, и требовал называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись в мозгу Энакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.
— Банта… генератор гипердрайва… протонный бластер… — Образы мгновенно растворялись, едва он называл слово. — Республиканский крейсер… родианская чашка… ховер хаттов…
Мэйс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.
— Хорошо, хорошо, молодой человек. — похвалил невысокий морщинистый и ушастый старичок, которого все называли Йода.
Его глаза, казавшиеся Энакину сонными, зорко смотрели из-под приспущенных век. — Что ты ощущаешь?
— Мне холодно, — сознался Энакин.
Страшно тебе?
Мальчик помотал головой.
— Нет.
— Страшно за свою жизнь? — чуть наклонившись вперед, спросил смуглолицый Мэйс Винду.
— Нет, — ответил Энакин и осекся: ему почудилась фальшь в собственном ответе.
Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.
— Видим тебя насквозь, — негромко сказал он.
— Доверься своим чувствам, — сказал Мэйс Винду.
Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду:
— Ты все время думаешь о матери.
При упоминании мамы Энакин закусил губу.
— Я скучаю по ней.
Йода повел взглядом по замершим фигурам джедаев.
Ты потерять ее боишься, м-м?
Энакин вспыхнул.
— А это имеет какое-нибудь значение? — нерешительно спросил он.
Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.
— Огромное. Страх — это путь к темной стороне. Страх рождает гнев. Гнев рождает ненависть. Ненависть — залог страдания… Сложнейшее решение Совет должен принять. Серьезное. Очень… Сильный страх я в тебе ощущаю.
— Я не боюсь! — с досадой воскликнул мальчик.
Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь, но сдерживала спокойная уверенность рядом стоящего Рудена.
Но казалось, Йода его не слышит и не видит:
— Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много обычного человеческого страха, юный Скайуокер.