Меню холодных блюд
Шрифт:
– …Я боялась, – пояснила Лина. Сейчас она выглядела настоящей красавицей, так преобразило ее чувство освобождения от долгого кошмара. – У Ника всегда было много друзей, но и врагов – немало. Если бы где-то прозвучала правда о том, что произошло семь лет назад, кто-нибудь мог бы воспользоваться этим, добиться пересмотра дела. Начать нас шантажировать. Нет, я бы не пережила!
Ник, сидевший на диване рядом с женой, взял ее за руку. Она опустила голову ему на плечо. Митька посмотрел на родителей и вдруг улыбнулся. Смутился, отвернулся, принял
– Она была ужасной бабой, – буркнул Ник. У него в руках был неизменный бокал с коньяком, а в пепельнице на столике дымилась вонючая сигарета. – И я был идиот, что связался с ней много лет назад.
– О такой покойнице, как она, можно только промолчать, ибо хорошего вспомнить нечего, – согласилась Феня.
– Почему ты вообще обратила на нее внимание? – спросил Валерка. – Мне она не казалась подозрительной.
– Во-первых, – ответила Феня, ожидавшая этого вопроса, – Жанна сама обратила на меня внимание. По своему обыкновению, она пыталась использовать окружающих. Это Жанна поведала мне всю семейную сагу Сухаревых – под собственным соусом, разумеется. Она старательно поработала над тем, чтобы у меня в голове сложился образ глубоко несчастной и благородной дамы, готовой прийти на помощь даже своему бывшему любовнику, растоптавшему ее жизнь. Напоследок она попыталась сделать из меня свидетеля в свою пользу, попросив обеспечить ей охрану.
– Она на все способна, – подтвердила Лина.
– Только мне было странно ее слушать, – продолжила Феня. – Как-то противоречило это ее великодушие запущенной квартире, заброшенным делам, маниакальной вере в то, что «Коля меня любит». Жанна была больна местью, она больше не жила в этом мире. В этом она и призналась Мите перед самоубийством, а я – записала на диктофон своего телефона!
Феня достала свой дешевенький старый мобильник и улыбнулась ему. Для чего покупать супердорогие гаджеты, если простенький телефон, которому уже пять лет, спас от тюрьмы невиновного?!
Внутренний монолог Фени прервал тот самый невиновный:
– Зачем она убила себя?
– Поняла, что все ее усилия вернуть Колю ни к чему не приведут, – объяснила Феня. – И потом, она не убила себя, – тут Митька нервно дернулся, – а совершила свой последний акт мести. Умирая, она утешалась мыслью, что ты, Митя, сядешь в тюрьму.
– И если бы вас там не было, – Лина посмотрела по очереди на Феню и на Валерку, – так бы все и случилось. Спасибо вам…
Лед и пламя
В дверь звонили. Феня, провалившаяся в сон после двухсот граммов коньяка, открыла глаза. Коньяк они пили с Валеркой, радуясь, что дело Сухаревых распуталось, а хищный капитан Хвостов остался ни с чем. Он, этот Хвостов, пытал их несколько часов, заставляя снова и снова пересказывать историю семьи известного в городе ресторатора.
Проявив чудеса терпения, детектив и консультант выдержали его напор. Хвостов не скрывал своего дурного
Ничего, решили Феня с Валеркой, будет лучше работать! Выпив за свою победу, они снова наполнили бокалы за удачу в Валеркином мероприятии: он собирался ехать к жене с новым адвокатом, в надежде на пересмотр дела Майи. Феня не кривила душой, желая ему удачи, она хотела, чтобы ее друг был счастлив, ну а Майя, надеялась консультант, получила урок на всю жизнь.
…Владелец детективного агентства «Просто Бонд» уехал от Фени всего полчаса назад – как выяснила она, глянув на часы, – а сейчас стрелки показывали четверть второго.
– Какой псих?.. – спросила себя Феня, скатываясь с дивана.
– Феня, беда! – донеслось из-за двери.
Это был Эльдар.
Актер выглядел так, будто сорвались его пробы у Джеймса Кэмерона. Он молчал, видимо не зная, с чего начать рассказ. Снял куртку, бросил на пуфик в прихожей, прошел в комнату, сел на теплый после Фениных снов диван.
Зевнув, консультант по брачным делам поняла, что если Эльдар не заговорит, то она уснет.
– Итак, друг мой, – произнесла Феня размеренно. – Подозреваю, что с Полиной произошло нечто ужасное. Она беременна?
Это была провокация. Эльдар сразу же попался:
– Я, по-твоему, идиот? Если бы это произошло, то я бы уже давно был в ювелирном, а не у тебя!
– Значит, не беременна?
– Фу, глупая ты, Фенька! – Тут Эльдар понял, что над ним посмеиваются, и рассмеялся сам. Потом стал еще серьезнее. – Феня, поджигатель дачных домов – Полина!
– Нет, вряд ли, – возразила Феня. – Я читала в Интернете ее стихи… Хотя все эти пожары любви…
– У меня есть факты, – с тоской в голосе произнес Эльдар. – Сегодня мы были у меня дома, она сняла… ну, я увидел ее запястье, а на нем – ожог! Ожог не свежий. Я уверен – она получила этот ожог не иначе как в ту ночь, когда сгорел дом Ирины Вячеславовны.
– А ты спросил ее, откуда ожог?
– Да, но она смутилась, покраснела. Сказала, что пекла пирожки и зацепила противень. Знаешь, много слов, но все они не про то. Какие пирожки? Она в жизни ни одного не испекла. А я по форме ожога понял, что случилось. Она подожгла затычку бутылки с «коктейлем Молотова» и размахнулась, чтобы кинуть ее. Но тут затычка вывалилась, и бензин вспыхнул у нее на рукаве.
Феня напомнила:
– Но Виктор видел второго поджигателя, это был молодой мужчина.
– Феня, она могла одеться как мужчина, вести себя как мужчина. Понимаешь, Поля относится к типу травести – девушка, легко преображающаяся в мальчика. Будь она актрисой, она смогла бы сыграть…
– Ну ясно, – остановила его Феня. – Эльдар, давай ты прекратишь панику, успокоишься, поедешь домой и ляжешь спать. Если ты любишь Полину, то должен принять все, если нет – то лучше прямо сейчас позвонить ей и сказать, что между вами все кончено. Зачем ее мучить?
Спрятав лицо в ладонях, Эльдар сидел не шевелясь.