Мэр в законе
Шрифт:
Двое других братков метнулись к Ладо. Схватили его за шею и за волосы, грубо подтащили к Таганцеву.
– Напрасно ты так, Каюр, с братвой поступаешь. Нехороший ты человек, Ладо.
Приставив ствол пистолета к переносице Каюра, Таганка нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Пуля пробила вору лобную кость и на выходе из черепной коробки снесла полголовы.
– Не нравится мне все это, - делился, уже дома, Андрей своими мыслями о предложении Харитонова с Настей.
– Какого лешего я забыл в Сибири?
Недавно они купили квартиру в центре Москвы, окнами выходящую
Но мы не об этом.
– Может… Может, не поедем никуда, а?
– спросил Таганцев, заглядывая в глаза любимой.
– Андрюша, - она ласково обняла его.
– Ты в своем уме - от такой перспективы отказываться!
– Ну, сама посуди, куда мы потащимся? Из Москвы в тмутаракань? И потом, какой из меня мэр города?!
– Нет, давай начнем не с этого, - предложила супруга.
– Кто тебе предложил эту должность?
– Они, - Андрей кивнул в сторону окна, за которым был виден Дом Правительства Российской Федерации. По понятным причинам он не посвящал Настю в нюансы своих отношений с полковником госбезопасности Харитоновым.
– Вот! Именно!
– воскликнула жена.
– Как ты думаешь, люди из правительства знают, что предлагают? И - кому предлагают?
– Сомневаюсь.
– А я не сомневаюсь! Ты себя недооцениваешь.
– Да кто я такой?!
– Ты - талантливый бизнесмен!
– она поцеловала его в щеку.
– Ты - преуспевающий финансист!
– и вновь наградила поцелуем.
– Ты - мудрый руководитель!
– и опять поцелуй - в губы. Долгий и жаркий. Андрей мысленно благодарил Бога за то, что его милая, юная и хрупкая жена даже не догадывается о том, кто он на самом деле. Все эти годы Таганцев оберегал супругу, скрывая от нее и свое прошлое, и сам факт того, что известен в Москве как лидер преступной группировки.
– Ты самый… самый… самый… Ты - единственный и самый лучший мужчина в моей жизни!
– слова ее перешли в страстный шепот.
Андрей подхватил жену на руки и понес в спальню.
Кожа ее пахла жасмином, а в огромных синих глазах мерцала нежность. Изящные руки девушки с трепетом ласкали тело Таганцева, а он упивался этими ласками, дорожа каждым глотком, каждой каплей.
Касаясь груди, живота, бедер возлюбленной, Андрей чувствовал, как перехватывает дыхание, как все его существо наполняет всепоглощающий пожар страсти. Впиваясь своими губами в губы женщины, он боялся задохнуться от захлестывающего урагана неукротимого желания овладеть ею.
Третий год пошел, как они жили вместе, а Таганцев каждый раз принимал любовь жены, словно впервые. Вообще как впервые в жизни. Будто и не было до нее других женщин. Точно до нее ничего, ровным счетом ничего не было.
Он целовал ее всю - от пальчиков ног до макушки. Стонал от счастья и тонул в ее объятьях, всецело поглощенный волнами океана плотских наслаждений, какие мужчине может подарить только любимая.
…Простыни были смяты. Подушки и одеяло валялись на полу. Ночной светильник почему-то
Два изможденных тела лежали рядом на широкой кровати.
– Я умру от счастья… - сухими губами произнес Андрей.
– Сначала умру я… - еле прошептала Настя.
– Хочу пить.
– В холодильнике есть сок. Принести?
Когда Таганцев вернулся в спальню с двумя стаканами апельсинового сока, жена сидела поверх кровати, облаченная в тонкий шелковый халат-кимоно, который он привез ей месяц назад из Японии.
В глазах уже не было ни томности, ни поволоки. Женщина о чем-то напряженно думала.
– Андрюша, - проговорила она, отпив небольшой глоток.
– Я почему-то снова подумала о твоей работе…
– Давай потом это обсудим - он наклонился к ней, чтобы поцеловать.
– Потом будет поздно - она слегка отстранилась. Потом, не желая обидеть мужа холодностью, обвила рукой его шею. Взгляд ее стал мягче.
– Пойми, Андрей, такие предложения случаются раз в жизни.
– Ах, какая прелесть!
– шутливо воскликнул Таганцев.
– Мэром Мухосранска в Сибирь! А почему не в Антарктиду - пингвинами командовать?
– Ты умный, Андрюша, - как можно ласковей произнесла жена.
– И ты мужчина. Поэтому, решай, конечно, сам. Но жизнь в нашей стране сейчас складывается так, что лучше быть первым лицом в глубинке, чем сто первым в столице.
"Уж лучше буду головой у мухи, чем бестолковой задницей слона", - вспомнились Таганке слова из пошловатой разухабистой песенки.
– Пойми, - продолжала настаивать Настя.
– Там, в этом крохотном Иртинске, ты будешь хозяином. Хозяином!
– повторила она с нажимом.
– Сам себе голова! И ни от кого не зависим! И плевать тебе на все московские интриги, на эту бесконечную гонку! И потом, провинциальная жизнь тиха и размеренна. Я устала, Андрюша, - она опустила голову ему на плечо. Провела мягкой влажной ладонью по его груди.
– Я, коренная москвичка, с ума схожу от теперешней московской суеты. Ты можешь это себе представить? Ты уезжаешь на работу в шесть утра, а возвращаешься домой после часу ночи. И так - каждый день! Я детей хочу… Я покоя хочу… А у тебя вечные командировки, деловые встречи, деньги, проблемы и нервы. Увези меня отсюда, Андрюша, - она чистым, детским почти взглядом заглянула ему в глаза. По нежной мягкой щеке потекла слезинка. Андрей осушил эту слезу губами…
Глава 11
Всеволод Михайлович Харитонов был доволен. Полковник не ошибся, когда в общем плане оперативной разработки гражданина Таганцева Андрея Аркадьевича одну из главных ролей отвел лейтенанту госбезопасности Анастасии Рубиновой.