Мэр
Шрифт:
«За мной…» Брагин бездумно сунул руку в кобуру и вытащил пистолет. Он делал это часто, очень часто: и когда нужно было пугнуть несговорчивого «клиента», и чтобы надавить на свидетеля, но вот для себя… – Брагин поднес пистолет к лицу, – для себя он использовал оружие впервые.
«Может, начать отстреливаться?»
Знаменцев на мониторе кому-то кивнул.
«Ранят… возьмут в плен… начнут бить…» Брагин сунул ствол в рот.
«Нет, будет слишком некрасиво…» – он видел пару раз, как выглядит человеческий череп без затылка.
«А зачем я вообще жил? Неужели только из-за бабок?» – И, чтобы
Совещание
Если сказать, что Артем Павлов не любил опаздывать, – это значит, ничего не сказать о необыкновенной страсти адвоката к точности. Он свято верил, что по соблюдению временных рамок можно сложить первое впечатление о деловых качествах человека. За исключением женщин. На прекрасных дам это правило не распространялось. Оно просто не работало. Так как на подготовку к выходу в театр, кино, на концерт, любое мероприятие, тем более к поездке, женщине нужно от полутора до трех часов. Все зависит от возраста, семейного положения, состояния влюбленности, погоды, настроения и, конечно же, мужчины, если он есть рядом.
В жизни Артема были разные женщины. В основном прекрасные, красивые, милые, симпатичные, нежные. Единственным табу были романы на работе. В этом смысле он органично воспринял американский стиль. Его заокеанские коллеги, как никто другой в мире, демонстрировали четкое разделение производства, семьи, отдыха, спорта, досуга, бизнеса. Всему было отпущено свое, строго нормированное время. Это качество, как и его педантичность в вопросах времени и исполнительности, было прекрасно известно всем сотрудникам фирмы. Каждый коллега и работник стремились походить на шефа или хотя бы помогать ему и быть полезными. Назначив встречу на 7.30 утра в офисе, он знал, что все, кого он пригласил, будут на месте. Проведя короткий разбор полетов по текущим делам, он перешел к сегодняшнему процессу.
– Ваня, на тебе лежит ответственность за доставку бумаг. Маша, свяжись со следователем и уточни, могут ли быть готовы документы сегодня до обеда. Или она вновь сомневается и перенесет предъявление на потом?
– Артем Андреевич, я постараюсь. В принципе, она не скрывает, что верит в заключение экспертов. Но она должна переговорить с начальством. Так, по крайней мере, она объясняет.
Артем покачал головой:
– Ох уж мне эти женские перестраховки, проверки! Нужно было мне самому нырять в это дело. А, Маш?
– Артем Андреевич, вы, конечно же, как вы выражаетесь, могли нырнуть. Но вынырнуть было бы сложно!
– Это в каком смысле, коллега?! – поднял брови Павлов.
– Да эта прокурорша, простите, стерва приличная.
– Маша! – укоризненно фыркнул Павлов. – У вас что-то личное?
– Не-е-ет, – Маша густо покраснела. – Она… ну… знаете, стерва не в смысле злобная. А в смысле… сексуальная!
Павлов на мгновение опешил:
– Bay! И ты молчала! Да как ты могла скрыть от старшего партнера, отца-основателя нашей компании, такой важный юридический факт?!
– Простите, Артем Андреевич, – насупилась Маша. – Я не знала, что в обязанности младшего партнера адвокатской фирмы входит докладывать интимные особенности и подробности.
Ей определенно была неприятна эта тема. Павлов глянул на часы и решил потратить еще шесть-семь минут, чтобы закрыть этот вопрос по-своему.
– Итак, Мария! Адвокат должен не только уметь видеть все те особенности натуры нашего процессуального оппонента, которые вы столь блестяще заметили и пересказали сейчас нам. Отнюдь! Вы должны обязательно поделиться с коллегами вашими наблюдениями. Во всех подробностях. Невзирая на половую принадлежность. А что делать? Профессия, которую мы выбрали, цинична! – Он развел руками: – Не менее цинична, чем у врача. И не менее важна! Если от вас зависит судьба подзащитного, вы должны использовать все возможности! Как вы сказали? Сексуальная стерва?
Маша замотала головой, но Павлов не дал ей сказать ни слова и тут же поднял руку:
– Пусть так! А вспомните историю про следователя прокуратуры и бандита-рецидивиста, которого она полюбила во время следствия. А потом помогла бежать, думая лишь об одном! О чем?
– М-м-м. Может, он обещал ей денег? – встрял Ваня.
– Ничего подобного! – с ходу отверг версию Павлов. – Друг мой, Ваня! Какие деньги?! Круче! Гораздо круче! Она думала лишь о сексе с ним! И все «Кресты» проспали их роман!
Маша и Ваня переглянулись. Они еще не понимали, к чему клонит шеф.
– Ну, и скажите мне, коллеги, верила эта девушка, что они будут вместе? Она ведь была не зеленая стажерка, а целый советник юстиции! Как думаете?
– Я думаю, верила. Заблуждалась. Но, скорее всего, осознанно! – попытался продемонстрировать свои познания в оперативной психологии Ваня, а Маша задумалась и медленно, тихо ответила:
– А я думаю, она понимала, что он ее бросит. Но шла умышленно на эту жертву. Она принесла себя в жертву. В жертву ему, любви, системе. Она понимала и то, что она ему нужна лишь для побега, и то, что с ней будет за такой поступок. Ведь это же преступление. Организация побега! Но она выбрала его! Она выбрала любовь! Я ее понимаю…
Павлов слегка опешил – Маша заглянула на удивление глубоко – и тут же кивнул.
– Молодец, Мария! Совершенно в точку!
На этой ноте завершать дискуссию было намного правильнее.
– А теперь, Маша, срочно свяжись с ней и переговори. Держи меня в курсе. Если бумага выйдет сегодня, забирай и посылай кого-нибудь ко мне в суд. Я сегодня весь день в горсуде у судьи Данильченко. Пометь себе, зал двести тридцатый. Помни! Я очень, очень жду эти бумаги. Если что, пришли эсэмэску. Я звук в телефоне выключу, но прочитать и ответить смогу.
Он повернулся к Ване:
– А ты, Ваня, подстрахуй Машу. Но к следовательнице не лезь! Ты мне еще должен по имуществу последние документы подвезти. Помнишь? Историю родительской квартиры, справки по доходам Лущенко. Да, кстати, уточни, что там с нотариусами! Когда появится эта территориальная дама?
– Артем Андреевич, я все запросы направил. Но пока глухо! Нет ответов. У них там, сами знаете, завал полный. Нотариус никуда не торопится. Уже все сроки прошли! И управы на них нет! А эта, Надежда Петровна, вообще в больнице. Даже не знаю, в какой. Узнаю – поеду сам. Побеседую. Я помню, Артем Андреевич. Работаю.