Мера ноль
Шрифт:
Вот неймется этому старику. На дворе ночь, спать надо.
– Я… не знаю, – сказал я, пытаясь двигать плечами.
Боли практически не было, только слабость, и неприятные тянущие ощущения в груди. Видимо, там все зажило, но новые ткани были непривычны к движениям. Так и порвать можно.
– Рана зажила, если ты об этом беспокоишься, – сказал Старый, – Выходи, Ноль. Мне нужно увидеть тебя.
Он стянул с себя тунику и серую хламиду, оставшись в одних штанах. Я не ожидал увидеть под одеждой крепко сбитое, подкачанное тело. Он
Я понял, что он вполне серьезно вызывает меня на поединок, и сказал:
– Да, мастер зверь.
Я вышел на арену. Встал напротив седого и стал разминаться, будто заправский рукопашник. Покрутил ногами, уперев носки в пол, осторожно поднял и опустил руки. В принципе, за полторы недели все действительно будто зажило.
Даже ребра, как я боялся, не отдавали никакой боли. Я обхватил себя руками, чуть нажал. Нет, точно не сломаны. Я начал размахивать руками уже увереннее.
– Как бы не помять, – усмехнулся я, вставая в боксерскую боевую стойку.
– Дерзкий ноль, – Старый покачал головой.
И метнулся ко мне. Я едва успел поставить блок, но он уже поднырнул к моему животу и, подхватив под бедра, просто толкнул таранным ударом. Я не успел зацепиться за его спину и почувствовал, что лечу.
Удар! Я успел сгруппироваться, но все равно удар спиной о землю выбил воздух из легких, и я, мигом перекатившись на корточки, закашлялся.
Старый не дал мне передышки и снова прыгнул. Я перекатом ушел в сторону, попытался вскочить, но непривычное тело завалилось, и я запрыгал, пытаясь поймать равновесие.
Мигом прилетел удар кулаком в живот. Я едва успел повернуться, опустить локоть, но все равно получилось очень ощутимо. Все же мне удалось выкинуть другую руку, и я основанием ладони заехал Старому в ухо.
– А-а-а, – вырвалось у меня, когда я отпрыгнул, схватившись рукой за живот.
Знахарь стоял, даже не тронув ухо, куда я ударил. Он хоть почувствовал?
– Неплохо, – улыбнулся он.
– Моя очередь! – сказал я и метнулся вперед.
Я сделал небольшую раскачку вправо-влево, пытаясь обмануть, наметил удар снизу, и послал кулак ему в лицо. Старый небрежно шлепнул по обеим моим рукам, демонстрируя отличную реакцию, и резко приблизился, толкнув плечом в грудь.
– Х-ха! – с силой выдохнул Старый.
Вдобавок его лоб проехался по моей челюсти, я не успел толком отдернуть голову. Но я начал движение назад, и это оказалось моей ошибкой. Его толчок плечом добавил мне скорости, и мой дрищ-проповедник пролетел над ареной нехилые полтора метра.
Новый удар об землю, я перекатился, и влетел спиной в столб. Приложившись затылком о тренировочную стойку, я выругался. Неужели старик может так сильно толкнуть?
– Драная просва! – вырвалось у меня, а потом я закрыл рот ладонью. Сам же себя и обзываю.
Старый засмеялся, выпрямившись и сложив руки
– Кажется, ты уже начал понимать.
– А неплохо! – раздался третий голос.
Я повернул голову. Торбун-десятник в одних штанах стоял возле одной из стоек, прислонившись плечом, и посмеивался.
– Не зря я тебя пожалел тогда. Быть может, я впервые в жизни увижу, как ноль перескочит в первую меру, а, Старый?
– Бывало и такое, – кивнул знахарь, потом указал мне за спину, – Бери оружие.
У меня екнуло сердце. Ну, нафига оружие-то? Полторы недели меня выхаживать, и потом насадить на клинок ради того, чтобы что-то там увидеть во мне?
Я обернулся и облегченно выдохнул. За тренировочным столбом обнаружилась вертикальная стойка, и к ней были прислонены… деревянные мечи. Самых разных размеров, под любую руку.
Встав, я отряхнулся, потер затылок, и направился к стойке. Обилие разных плетеных рукоятей сначала обескуражило, но потом я все же нашел палку, которая мне подходила. Действительно, как меч. Длинная часть, уже изрядно побитая, изображает клинок, а короткая плетеная, с небольшой гардой – рукоять.
– Ха-ха-ха, – засмеялся Старый, – Торбун, любимый меч твоего сына.
Десятник что-то весело ему ответил, а я едва не залился краской. Надеюсь, сыну Торбуна лет двадцать.
Я повернулся. Десятник как раз в этот момент с другой стойки взял меч, чуть больше моего, и кинул его Старому. Знахарь ловко перехватил его и сделал пару круговых движений, держа двумя руками. Красиво, ну прямо самурай. А шашку казацкую ты видел, а?
И я выписал несколько красивых вензелей деревянным мечом, едва удерживая его пальцами. Я усмехнулся, вспомнив, что за такую фланкировку наш сержант нещадно бил по рукам, называя это дебилизмом. Но нам же было надо выпендриваться.
Впрочем, на Скорпионов это тоже не возымело должного впечатления.
– Что за идиотизм? – Торбун скривился, – Я б такого болвана мигом пришиб.
Старый усмехнулся, а я вышел на площадку и встал, держа меч нормальным хватом. Ладно, больше выпендриваться не буду.
Все закончилось буквально за секунду. Мы метнулись одновременно друг к другу, я рубанул мечом прямо в лоб Старому, но тот ушел вбок, прикрывая плечо клинком. Я посунулся вперед, мой клинок соскользнул вниз по его, а знахарь, продолжая круговое движение меча, рубанул мне по рукам, выбивая оружие.
– А-а-а!
Я заорал, а его деревянный клинок вдруг развернулся, и ощутимо проехался мне по горлу, оставляя занозы. Я отпрыгнул, захрипев, не зная, за что хвататься – болели и руки, и шея. Пришлось так и тереть горло больными запястьями.
Со злостью я следил за Старым, так и стоящим в центре арены. Ну, долго он еще будет меня «видеть»? Когда уже рассмотрит, что ему нужно?
– Странно, Торбун, – удивленно повернулся знахарь к десятнику.
– Что?
– У него будто есть сила тела, а силы оружия нет.