Мера ноль

Изотов Александр

— Заговоренные не трать, — крикнул я, — Бей по глазам, прямо в морду. Вон туда запрыгни, на камень.

Я указал копьем на возвышение посреди небольшой полянки. Волчонок кивнул, в два прыжка оказался там, и я тоже отступил поближе к лучнику. Пусть сверху обстреливает тварей, я уж постараюсь внизу не подпустить врага поближе.

С копьем и щитом я чувствовал себя намного увереннее, чем тогда в Пещере Правды с ножом.

«Осторожнее, Марк, ты все такой же смертный!»

– Ха! – я выбросил

руку с копьем в сторону, пронзая наглую тварь.

Она хотела выскочить со спины, но я был быстр, как молния. Копье и баклер. Я чувствовал себя настоящим спартанцем.

Движение справа, и я отбросил следующую тварь щитом, а потом наотмашь ударил копьем, резанув точно по глазам. Боковым зрением я уже видел, что они подползали со всех сторон.

Волчонок был хорош. Бледный и испуганный, он не промахнулся ни разу. Я подскакивал и колол тварей, и видел, что у каждой в морде торчала стрела. Полуослепшие, они были не так опасны, но злость гнала их на нас.

Идеальное оружие — копье. Позволяет держать врага на дистанции, а с длинным наконечником можно, не травмируя древко, спокойно парировать удары меча. Или острых жвал.

Стая из огоньков духа витала вокруг нас, будто мы попали в сказочный лес, наполненный светлячками. Каменные деревья вокруг и тень, которая всегда падала на ущелье, только дополняли картинку.

– Раз! Два! — Рычком овладел азарт охоты, -- Три!...

– Целься точнее! – крикнул я, когда он один раз смазал выстрел по бегущей многоножке.

Одна из особо крупных тварей удачно разбежалась и прыгнула на камень, где стоял Волчонок. Я едва успел вогнать ей копье в бок, прямо между пластин, и уперся ногами. Жвала щелкнули рядом с ногой Рычка, но тот опустил лук и в упор пробил череп многоножки.

Я столкнул тварь, но зажатое между пластинами копье потянуло меня за ней. Отпустив его, я выхватил связку метательных копий со своей спины, и запрыгнул на камень к зверенышу. Присев, чтобы не мешать ему, я меткими бросками быстро разрядил весь боекомплект.

Четыре многоножки с копьями в голове пробежали, неловко пошатываясь, и затихли. Но одна огромная, утыканная стрелами, приближалась к нам. В ней уже торчало мое пятое копье, но тварь не желала сдаваться, и она продолжала наступать.

Многоножка была не меньше той, чей высохший панцирь так помог мне в Пещере Правды.

«Девятая ступень!»

Я повернулся к Рычку и скользнул взглядом по колчану с заговоренными стрелами.

– Она твоя. Добей!

Волчонок хищно ощерился, и в следующий миг стрела вонзилась в морду многоножке, прямо рядом с моим копьем. Насекомое заверещало, поднялось на дыбы, угрожающе поднявшись на наш уровень. А потом грохнулось к подножию камня и затихло.

– Фу-у-ух! – выдохнул Рычок и сел, свесив ноги с камня, – Вот

это да-а-а…

Я сполз с камня, и пошел собирать свои копья. Они были склизкие от зеленой крови насекомых, но оставлять просто так оружие я не собирался.

– А ты молодец, Рычок! – кивнул я, – Не струсил.

Я глянул на Волчонка и заметил, как того трясет.

– Как не струсил? Я так боялся! Мне и сейчас страшно…

Я улыбнулся и махнул рукой.

– Это нормально.

– Но ведь получается, я трус? Раз боюсь.

– Я тоже боялся.

– Я не заметил этого, – Волчонок покачал головой.

– Еще как боялся, – я почуял, что пацану требуется небольшая поддержка, – Трус тот, кто сдается и ничего не делает. Такой и сдох бы по глупости. А ты дрался, и поэтому ты жив.

Я вспомнил Снора в Пещере Правды. Как тот сидел и плакал за камнем, пока рядом ползала тварь десятой ступени.

– А ты, Перит? Как возможно, что ноль может так сражаться? – спросил Рычок, тоже спустившись с камня за своими стрелами, – Такого даже в сказках нет.

– Жить хотел, вот и сражался, – просто ответил я.

– А вот та вера, о которой… – начал было мальчишка, – Ну, там ведь сказано, что насилие это плохо.

Я скривился. Моралистом никогда не был, но всегда считал, что насилие останавливается только законным насилием. А если кто-то смиренно опустил голову под меч, сам напрашивается быть внизу пищевой цепочки.

– Мне память отшибло, – сказал вдруг я, – Там, на столбе. И пришло настоящее просветление от Неба.

– Настоящее?

«Эй, Марк, ты о чем говоришь?»

– Так что я теперь ноль, который собирается положить конец страданиям других нулей! – наконец выговорился я.

Рычок смотрел, раскрыв рот.

«Да, Марк, вот так и рождается ересь. Ладно хоть, тебя слышит только он».

– А нули что, страдают? – вдруг спросил Волчонок.

Я только покачал головой. Он рос в это системе, и, конечно, нынешнее положение вещей для него норма.

– Еще как, – сказал я, – Так, пошли дальше.

Едва я сказал это, как звереныш снова напрягся и побледнел. Я положил ему руку на плечо и мягко потянул за собой.

– Сейчас найдем подъем с этого ущелья, вылезем с той стороны, откуда можно к Скорпионам пойти.

Мы шли вдоль крутой отвесной стены около получаса, и я понял, что моя затея может и не осуществиться. Два раза мы подвергались нападению мелких многоножек, один раз попался скорпион. Но мелкий, всего седьмая ступень.

Так, от стычки до стычки мы продвигались вглубь Ущелья Правды, даже прошли пару излучин и совсем уже потеряли из виду тот конец, на котором мы спустились вниз. Облака сгущались, над нами нависали черные тучи, и в них были видны отсветы молний.