Мера один
Шрифт:
Я ходил босиком по воображаемому копью, стараясь удерживать его образ в голове как можно дольше. Это было трудно, голова отзывалась пульсирующей болью, да еще мышцы быстро забивались от непонятных скачков силы.
В темнице было попроще, там времени не хватало, и ситуация была серьезной. А здесь, под теплым солнышком, в тишине двора… Я расслабился.
И не сразу заметил, что во дворе не один. У одного из сараев в тени сидел Фолки. Сколько он там находился, я не знал, но меня поразила его способность
Если бы не блеснул его кинжал, я бы даже не обратил внимания. Фолки сидел на корточках, рисуя кончиком оружия на земле, и с интересом смотрел на меня. Лезвие то выныривало на свет из тени, то улетало обратно.
— Неплохо научился, — Фолки кивнул мне под ноги, — Интересное применение стихии.
— Это наука мастера Скойла.
— Он всегда такой, — помощник Хильды потер подбородок, подбирая слово, — смекалистый.
Я смотрел на него, и все время мне казалось, что его силуэт в тени смазывается. Увожу взгляд в сторону, и боковым зрением вообще не замечаю зверя. Помогало увидеть его только то, что я знал — там сидит Фолки.
— Это один из моих талантов, — усмехнулся он, — Скрываться.
Меня посетила шальная мысль.
— А научиться этому можно?
— Вот только зачем?
Я нахмурился.
— Мастер зверь, я доказал верность клану. Почему мне не доверяют?
— Потому что можешь наделать глупостей, — сказал Фолки, — Но я тебе подскажу.
— Почему?
— Нравишься ты мне, первушник. А еще я должен защитить Хильду.
Его ответ прозвучал очень исчерпывающе. Он встал и вышел из тени. Прошел вокруг меня.
— Чтобы стать незаметным, нужно слиться со стихией.
— То есть?
— У тебя стихия земли ведь?
— Да.
— Вот и представь себя землей, — сказал Фолки, — Скойл, кстати, высокого мнения о тебе.
— Я очень рад.
— Сказал, медленно соображаешь, но быстро учишься.
Я недовольно поморщился. Вроде как похвалили, но осадочек остался.
— Хочешь проникнуть к Грэю? — вдруг спросил Фолки.
Мое удивленное лицо выдало меня с потрохами.
— Хильда сказала, что тебя посетит такая глупая мысль, — он покосился на особняк, — Она сама не своя.
— Я делаю это и ради госпожи тоже.
— Знаю, — прошептал Фолки, — Хильда спасла мне жизнь. Я служу ей, а не Хакону.
Помощник прошелся по тому месту, где я только что воображал копье.
— Одна птичка напела, что Альфа сегодня отправляется на охоту в окраинные земли. Грэй и вожак Пятнистых тоже будут там.
Я с подозрением уставился на него.
— С чего ты решил помочь мне?
— Не задавай глупых вопросов, — покачал головой Фолки, — И мне не придется на них отвечать. Дикая сказала, от этого зависит твоя жизнь.
Эти слова отражали некоторую истину. Умру я сейчас, или потом. Рано или поздно в Вольфграде появится
Но с печатью в руках у меня будет… Я не знал, что у меня будет, но Кабаны точно получат по заслугам.
— На тренировку не пойдешь, — покачал головой Фолки, — Хильда возьмет первуху и отправится на тренировку в одну из деревень со свитой. Все подумают, что это ты.
Я облегченно вздохнул. Кажется, Волчица все-таки решилась мне помочь.
— В особняке наверняка будет охрана.
— Естественно, но ты же не сражаться туда идешь.
— Я не умею так прятаться.
— Придется научиться. Я пойду с тобой, если до ночи ты научишься сливаться со стихией, — сказал Фолки.
Глава 26. Дары стихии
Слияние со стихией. Как много было в этих словах, и как мало я понял.
— Инфериор не терпит слабаков, — сказал Фолки, — Слабые сидят в низших мерах и служат высшим.
Я усмехнулся, подумав, что звери — всего лишь вторая мера во всем Нулевом мире, и в сравнении с ангелами они тоже низшие. Хотя Инфериор — лишь часть царства Регнум. Ну, да, здесь звери и люди на вершине пищевой цепочки.
— Знаешь, мастер зверь, — решился я сказать, — Законы говорят о том, что высшие меры так же не любят сильных духом.
Мне казалось, что эта дерзость не понравится Фолки, но он засмеялся:
— Ты прав, первуха! Больше половины законов направлены на то, чтобы низшие не поднимали свою меру.
Он прошелся вокруг меня и, нависнув над ухом, прошептал:
— Единственный способ поднять меру по своему желанию — это война на востоке. Но там… — он покачал головой, — Оттуда почти не возвращаются.
— А как же прецептор? — вырвалось у меня.
Я помнил, что перед боем с прималом звери сказали, что первушник спас жизнь прецептору на востоке. Поэтому он и подарил с барского плеча один день всем первушникам. Настоящая человеческая щедрость.
Фолки поморщился:
— Не могу привыкнуть, что первуха так спокойно говорит о великом прецепторе, — он скосил глаза наверх, — И Небо не карает…
— В Инфериоре чаще звери карают, — усмехнулся я.
Помощник засмеялся:
— Дерзкий, это ты еще человека не встречал.
— Так что насчет стихии, мастер зверь?
— Какой стихии? — удивленно спросил зверь.
Я посмотрел на него, не понимая шуток. А Фолки вдруг отвернулся, рассматривая особняк, и тихо заговорил:
— О стихиях каких-то говорит. Может, он о секретной технике, делающей первушника опасным? В первобытных стихиях кроется большая сила.
Я едва слышал его и подошел поближе. Фолки как-то странно разговаривал, будто обращался не ко мне.