Мера отчаяния
Шрифт:
— И все же он предпочел этого не делать, — заметил Дзамбино.
— Как вы думаете, почему?
— Возможно, ему не хотелось мести.
— Вам так показалось?
Дзамбино задумался и ответил:
— Честно говоря, мне показалось, что месть доставила бы ему большое удовольствие. Случившееся очень сильно разозлило его. Причем он был зол не только на вашу жену, но еще и на менеджера, которому дал вполне четкие указания — избегать подобного рода туризма.
— Секс-туризма?
— Да. Он показал мне копию письма и контракта, которые отослал синьору Доранди три года назад, недвусмысленно обязав его не
— Он сделал это по соображениям нравственного характера, как вы думаете?
Дзамбино долго колебался, прежде чем ответить, оценивая, не нарушит ли он обязательств перед покойным клиентом, и сказал:
— Нет. Думаю, он так поступил, поскольку понимал, что подобные авантюры пагубно скажутся на бизнесе. В таком городе, как Венеция, дурная слава может уничтожить туристическое агентство. Нет, едва ли его останавливали преграды морального свойства, это было исключительно деловое решение.
— А вас, адвокат, останавливают «преграды морального свойства»?
— Да, — ответил Дзамбино коротко, не задумываясь.
Брунетти решил перевести разговор на другую тему:
— Известно ли вам, как он намеревался поступить с Доранди?
— Я знаю, что он написал письмо, напомнив тому о контракте и попросив объяснить, что это за туры, которые так глубоко возмутили вашу жену.
— Он отправил Доранди это письмо?
— Да, по факсу и копию по почте, зарегистрировав ее.
Брунетти попытался осмыслить услышанное. Если считать, что идеалы Паолы — достаточная причина для убийства, то угроза расторжения договора об аренде — не менее веское основание.
— Мне по-прежнему неясно, почему он нанял именно вас, адвокат.
— Люди часто совершают странные поступки, комиссар, — улыбнулся Дзамбино. — Особенно когда им приходится иметь дело с законом.
— Простите мою прямоту, но бизнесмены редко тратят деньги, если на то нет необходимости. Ведь в данной ситуации он, кажется, и вовсе не нуждался в адвокате. Ему достаточно было просто заявить о своих условиях вице-квесторе — по телефону или письмом. Никто и не собирался отвергать эти условия. И все же он нанял адвоката.
— Добавлю от себя: потратив на него весьма значительную сумму, — заметил Дзамбино.
— Вот именно. Вы можете это как-то объяснить?
Дзамбино откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову; стал виден его довольно большой живот.
— Думаю, тут речь идет о том, что американцы называют overskill, перебор. — По-прежнему глядя в потолок, адвокат пояснил: — Думаю, он хотел, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что его требования будут удовлетворены, ваша жена примет его условия и все дело уладится прямо там, в кабинете вице-квесторе.
— Уладится?
— Да. — Адвокат наклонился вперед, поставил локти на стол и сообщил: — У меня возникло ощущение, скорее даже уверенность в том, что Митри пытался сделать все возможное, лишь бы эта история не доставила ему ненужных хлопот и не вызвала нежелательной
— Значит, если б моя жена отказалась платить, он не стал бы преследовать ее в судебном порядке?
— Именно.
— И вы говорите мне об этом, зная, что она и сейчас может передумать и отказаться платить?
На лице Дзамбино в первый раз изобразилось удивление.
— Конечно.
— А вдруг я сообщу ей о намерениях Митри, и это повлияет на ее решение?
Дзамбино снова улыбнулся:
— Комиссар, полагаю, вы, прежде чем прийти сюда, потратили довольно много времени на то, чтобы собрать информацию обо мне и о моей репутации в городе. — Брунетти не успел подтвердить или опровергнуть это утверждение, а адвокат уже признался: — Я проделал то же самое: так поступил бы любой на моем месте. И то, что я узнал, позволяет мне заключить, что я ничем не рискую: можно не бояться, что вы поделитесь полученными сведениями со своей женой или попытаетесь повлиять на ее решение.
Смущение помешало Брунетти оценить, насколько верны слова адвоката. Он лишь кивнул и продолжил расспросы:
— Вы когда-нибудь спрашивали его, почему для него так важно было избежать дурной славы?
Дзамбино покачал головой:
— Должен признаться, это меня интересовало, но в мои обязанности не входило докапываться до истины. Такого рода информация не могла пригодиться мне как его адвокату, а ведь именно в таком качестве он меня и нанял.
— Но вы пытались найти ответ? — настаивал Брунетти.
— Конечно пытался, комиссар. Подобное поведение не согласовывалось со сложившимся у меня образом Митри: богатый человек, со связями, обладающий определенной властью. Такие люди обычно кому угодно способны заткнуть глотку, замолчать любое зло, хоть как-то связанное с их именем. Кроме того, он ведь не был виноват в том, что случилось, верно?
Брунетти согласно покивал головой, ожидая продолжения этой речи.
— Следовательно, можно сделать вывод: либо он не желал допустить причастности агентства к данному бизнесу по этическим соображениям — а я уже говорил, что такую возможность исключаю, — либо была какая-то другая причина, личного или делового свойства, по которой он стремился избежать нежелательной огласки, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, — высказал свое мнение адвокат.
Брунетти пришел точно к такому же выводу, и тот факт, что человек, хорошо знавший Митри, подтвердил эту догадку, обрадовал его.
— Вы задумывались о том, что это могла быть за причина?
На сей раз Дзамбино открыто рассмеялся, увлекшись предложенной игрой в вопросы и ответы и явно получая от нее удовольствие.
— Если б мы жили в другом веке, я бы сказал, что он опасается за свое доброе имя. Но поскольку сейчас эту безделицу легко купить, полагаю, все дело в том, что из-за повышенного интереса к его персоне на свет могло всплыть некое обстоятельство, которое он хотел скрыть.