Мера Жизни: Крещение кровью
Шрифт:
Простояв ещё час, нам наконец была дана команда разойтись. Группка генералов и полковников ушла на банкет, остальные рассосались по казармам, чтоб переодеться в гражданское и уйти в увольнительные. После награждения многим хотелось сходить в уже полюбившиеся местные клубы, а не жариться в казармах с потными мужиками.
– Ну что, Андрей Андреевич, пошли прогуляемся? — по дороге в казарму меня перехватил Бугаев, подойдя вплотную и положив руку на плечи.
– Зачем? Я бы лучше собираться уже начал. — моё время в армии подошло к концу,
– Да успеешь ты ещё, успеешь сумки набить! — отмахнулся старлей. — Пошли! Проставишься за звание!
– Да я ж ничего не купил для этого! — я понимал важность ритуалов в таком деле, поэтому даже не думал отказываться от проставления, но нечего же.
– Да неважно! Мы купили! Пошли!
Через несколько минут мы зашли за небольшой, густо поросший зелёной травой холмик, у обратного склона которого обнаружился весь мой взвод — расстелили непонятно где взятые тонкие ковры, выставили на них снедь и выпивку и даже прикрыли всё это лёгким метеозаклинанием, превращающим жару в приятную прохладу.
– Звёздочки, как известно, надо обмыть! Ведь только после хорошего обмывания видно больше всего звёзд! Так что давай, лейтенант, пей до дна! — старлей протянул мне стакан водки, на дне которого виднелись четыре звезды.
– Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! — орали во всё горло остальные.
Выдохнув, я взял стакан и, манерно отставив палец, в два глотка осушил стакан. Всё равно на меня алкоголь никак не влияет, хоть бочку чистого спирта выпью. С последним глотком в рот попали звёздочки, которые я выплюнул себе на ладонь.
– Ха-ха-ха, вот теперь ты — настоящий лейтенант! — похлопал меня по плечу старлей, и за ним сразу же принялись дубасить спину остальные.
Потом мы обмыли сержантские лычки, потом ефрейторские, потом просто пили. К этому времени все уже с трудом помнили, почему мы здесь собрались, но высказаться хотелось всем.
– Ну… мужжжики… — поднял стакан Лодочкин. — Пусть… это… через эээ пыт.. пыт… пытдысят лет мы так же… это самое… выыыыыпили! Вместе!
– Горькоооо! — заорал кто-то.
– Ты что? Какое «горько»? Это ж не… как там её… свадьба!
– Свадьба?! Кто женится?!
– Сержант стоит — значит, он!
– Оооосержант, выыыыпьем, чтоб ыыыы у тебя всихдааа стаял как ты счас!
– Гооорько! Сржант, целуй!
– Кого?!
– Да вот ммммолодого литинанта!
– Разве что в зад! — сражу же отрезал все поползновения я.
– Литинант, ты чоо?! Мы же.. ып… нормальные мужики! Какой зад?!
– Ооо, заааад! Я нашел недалеко одну эээ бабец, да! А у неё тааакооой заааад!
Наутро меня провожали только старлей и Бугаев и сержант Лодочкин, да и те изрядно помятые и с кругами под глазами. У Лодочкина к тому же была ссадина на скуле и разбитые костяшки пальцев — после того, как мы отметили награждение, то часть парней пошла в ближайшую пивную продолжать веселье. Оттуда их привёз уже после полуночи
– Прощай, лейтенант. Рад был с тобой служить! — пожал мне на прощание руку старлей.
– И я тоже. — искренне ответил я.
– Вот, это вам, господин лейтенант. — протянул мне небольшую клетку, накрытую тряпкой, сержант.
– А там что? — Я подозрительно посмотрел на подарок.
– Да ребята поймали тут варанчика небольшого. На память об этих местах!
– Ясно. — кивнул я и взял клетку, хотя мне совершенно не было понятно, зачем мне оно и куда девать. — Передай от меня благодарность ребятам!
В аэропорту Краснограда меня встречала Алевтина. Она не так давно стала совершеннолетней, и ей купили машину — небольшую красную машинку, почему-то неуловимо похожую на жабу или лягушку своими очертаниями. Но Алевтина судя по всему, её изрядно любила, гордилась ей, а рядом с машиной её нос задирался даже выше, чем обычно.
– Андрей! — сестра обняла меня за шею обеими руками и сильно сжала. Потом чуть отошла и стала рассматривать, будто сразу не рассмотрела отсутствие руки или ноги. Или головы. — Целый!
– Целый, целый. Привет, Аля. — я тоже обнял её одной рукой.
– А это что у тебя? — девушка подозрительно уставилась на клетку, нагнувшись и перебросив длинные волосы на одну сторону.
– Подарок от сослуживцев. Живой варан! — я приоткрыл прикрывающую клетку тряпочку, и сидящая там ящерица сразу же завертела головой и на секунду высунула длинный язык.
– Эм… милашка, конечно… — выдавила из себя Алевтина, явно боясь страшное нечто с длиннющим языком. — Если тебе такое нравится, то очень симпатичный питомец!
– Я его тебе подарю! — я не мог не насладиться гаммой эмоций от этого заявления, но потом добавил. — Или нет. Пусть лучше у меня на ферме живёт.
– Точно-точно! Животным самое место на природе! Не надо их в клетках держать в доме!
– Ладно. Пошли тогда, отвезёшь меня на ферму.
– Нет-нет-нет! — сестра отрицательно помахала головой. — Твой дом — в нашем поместье! И не надо спорить! Ты вернулся с войны с персами, где провёл почти полгода, и теперь даже не собираешься дома появиться?! Да меня прабабушка живьём съест, если я тебя не привезу к ней!
– И то правда. Прабабку нельзя так расстраивать. Поехали в поместье.
Мы дошли до её новенькой машинки, на которую Алевтина смотрела таким взглядом, что, взгляни она так на любого парня, то он бы подумала, что она в него влюблена на всю голову. Загрузив свои вещи в багажник и поставив клетку с вараном на пол сзади, мы тронулись с места — и на меня обрушились домашние новости.
– Ты представляешь — мама ушла в секту Отрёкшихся! Сама! Была дома, была, а потом ррраз — и ушла!
– А что это за… ээээ… секта?