Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти
Шрифт:
– Следующий ход ваш! И постарайтесь, не медлить с ним, – сказал Ник и сел на диван.
– Сделаю всё, что смогу! – убрав ключ во внутренний карман пиджака, произнёс Романов. – Отдыхайте! Силы, вам ещё понадобятся.
Андрей вышел из комнаты и попал в коридор, где участку прихожей уделялась мало места.
– Покидаешь, нас? – с лёгкой саркастической улыбкой на лице, спросил Жданов.
– В этой жизни всё временно, Илюха! Будьте начеку! Рано или поздно, но каким-то образом информация о месте нахождения нашего гостя «протечёт». Это закон жанра! – вдумчиво, ответил Андрей и покинул квартиру…
Рим.
Грибов завернул в открывшиеся ворота посольства, располагавшегося в центре города на вилле Абамелек. Огромная площадь миссии лишь немного уступала в размерах Ватикану, находившемуся, можно сказать, по соседству. Разнообразие построек на территории потрясало своим количеством. Классический итальянский дворец соседствовал с церковью, больницей, школой, спорткомплексом, театром и футбольным полем, где можно было погонять мяч, отрешившись на короткое время от разного рода проблем и задач.
Алексей проехал по дорожке и заехал на парковку. Он заглушил двигатель и затушил в пепельнице окурок сигареты. Мечта о чашечки «эспрессо» становилась всё сильнее и сильнее, хотя сейчас думать о такой ерунде было смешно. Алекс поднял рычаг стояночного тормоза и вылез из своего «Фиата». Его взгляд машинально нашёл на парковке «Фольксваген» Хабарова, стоявший под деревом в тени, а значит, Петрович был уже на своём рабочем месте.
Грибов закрыл дверцу машины и поставил её на сигнализацию. Алексей энергичным шагом прошёл к входу в резидентуру, где не было никаких опознавательных знаков, и вошёл в безликую тёмную дверь. Он попал в небольшое фойе и прошёл к турникету. Дежурное освещение, как всегда, вызывало апатию и желание поскорее свалить к себе в кабинет.
Алексей запер свой смартфон в личное ячейку хранения и направился к лестнице, которая вела на подземные этажи. Тайнам всегда было место под землёй, где легче потерять себя, чем обрести, а обретая потерять!
Алекс спустился на первый подземный этаж по ярко-освещённой каменой лестнице и попал в длинный коридор из замутнённых стеклянных стен, где располагались кабинеты, техническая служба, аналитический отдел, зал для брифингов. На втором подземном этаже находились: изолятор, допросные, оружейная комната, склад и многое другое.
Притушенное дневное освещение коридора, в котором уже вовсю кипела работа, затихавшая лишь на несколько ночных часов и то, сказать это можно было лишь с натяжкой. Рим – был непростой точкой на карте мира. Италия всегда имела для разведывательной деятельности особый стратегический смысл. Ведь, недаром существовала пословица: «Все дороги ведут в Рим»!
Грибов быстрым шагом прошёл часть коридора, поприветствовав коллег-аналитиков, и кивком головы поприветствовал главу резидентуры полковника Соловьёва Геннадия Викторовича, чьим одним из основных достоинств была дипломатичность и умение находить компромисс, даже там, где его не было. Здесь в Риме всегда встречались интересы большинства разведок мира. Средиземное и Адриатическое моря были рядом. Часть крупных офшоров тоже находились под боком, что в очередной раз намекало о притягательности нечистых на руку коллег к этому месту.
Алексей провёл ключ-картой по считывателю и зашёл в свой небольшой кабинет, дотронувшись пальцами правой руки выключателя. Тут же загорелся приятный глазу тёплый свет. Он закрыл за собой
Алекс включил ноутбук и сел за рабочий стол на офисное кресло. Он ввёл пароль доступа в операционную систему и открыл агентурную сводку, принявшись читать, пришедшую за ночь информацию. Ближний Восток, по-прежнему, оставался самой «горячей» точкой на планете, где боевики «Исламское государства» и «Джебхат-ан-Нусра» вели свою дистабилирующую регион деятельность, а «Аль-Каида», раздираемая внутренними противоречиями, не могла поделить очередной «кусок инвестиций» от спонсоров-кафиров. Лицемерие и понятие террористическая организация исламистского толка, были настолько родственны друг другу, что никогда не сможешь понять смысл священного «джихада». Всё оставалось неизменным! Ведь, кто платит, тот и заказывает музыку, так было и так будет всегда.
Противная трель звукового сигнала телефона резанула Грибова по ушам. Он протянул правую руку к трубке телефона и, сняв её, поднёс к уху.
– Внимательно слушаю.
– Алексей, зайди ко мне, – зевнув, произнёс полковник Соловьёв.
– Иду! – сказал Алекс и положил телефонную трубку на базу. Он встал с офисного кресла и закрыл ноутбук. В голове продолжались крутиться мысли, связанные с наблюдением за подполковником Хабаровым.
Алексей вышел из кабинета, проведя по считывателю замка ключ-картой, и направился в конец коридора, где располагался кабинет главы резидентуры. Грибов зашёл в кабинет полковника Соловьёва, который сидел за рабочим столом перебирая свежие распечатки, составленные для него его референтом.
Геннадий Викторович был прекрасным человеком и преданным делу офицером. Временами он разрешал себе отступать от общепринятых методик и внедрять в работу идеи новых веяний, являясь при этом полным их противником. Однако, в разведывательной работе, часто приходится переступать через самого себя, чтобы сохранить не только жизни подчинённых, но и постараться не разрушить под чистую их судьбы. Полковник Соловьёв являлся полным противником силовых акций и проведений спецопераций, для которых необходимы определённые ресурсы, не всегда имеющиеся под рукой. Оперативная полевая работа – это бурная стихия, схожая по своему действию, как со штормом и ураганом, так и со штилем, чей покой ни в коем случае нельзя нарушить!
– Доброе утро, Геннадий Викторович!
– Доброе утро, Алексей! – оторвав взгляд от распечаток и сняв очки, произнёс Соловьёв. – Когда будут материалы по разработке дипломата из МИДа? – положив очки на чистую поверхность стола, спросил он.
– Работаем, – коротко ответил Грибов.
– Что-то не очень заметно, – нахмурив свой морщинистый лоб, добавил глава резидентуры. На мимике его круглого лица читалось недовольство медлительностью в агентурной работе. Последние провалы заметно расшатали под ним его кресло, но сдаваться Геннадий Викторович не умел и не собирался. Он проницательным взглядом голубых глаза посмотрел на Алекса, чья голова была забита множеством мыслей по разным делам, к которым ещё добавилось наблюдение за Хабаровым.