Мерцающая мгла
Шрифт:
В принципе, неважно, какую воду набирать, можно хоть канализационные стоки. Но если вода будет слишком грязная, бульона из нее не получится, не сработает яасен.
Вышел к реке, увидел издалека мост. Но приближаться не захотелось. И сумел разглядеть причину — на обоих концах моста были люди, костры жгли прямо посреди дороги. На этом берегу — оборванцы в шлемах и кольчугах, на том — какие-то пестро одетые, трудно разглядеть подробности. Все по классическому сюжету постапокалипсиса — уже на племена разделились, враждующие.
Пошел вниз по реке, искал переправу. И, протопав километров десять, нашел хорошо спрятанную в кустах лодку с веслами, опять повезло. Конечно, чутье вывело, но все равно повезло.
Вот только наверняка создал проблемы хозяину лодки.
На другом берегу леса не было, после прибрежных кустов началось заросшее травой и редкими кустарниками поле. Не понравилось Михаилу открытая местность, и чутье согласилось.
Ничего умнее не придумал, кроме как пересидеть в кустах — дождаться темноты.
К ночи еще и погода испортилась, дождик пошел. К счастью, подаренная островитянами одежда непромокаемая, с капюшоном.
Бежать в темноте не рисковал. Хотелось, но чутье подсказало беречь силы. И само чутье надо беречь, не переутомлять распознаванием препятствий в кромешной тьме.
Потом вышел на дорогу. Хорошую, широкую, с упругим покрытием. Решил пройтись по ней, вроде к лазу ведет.
И вскоре едва не врезался в какую-то проржавевшую конструкцию, вероятно — брошенная машина. Давненько здесь цивилизация рухнула, если техника превратилась в ржавую труху.
Все-таки, двигаться в темноте слишком сложно.
Пройдя километров пять, вышел к небольшому поселку с несколькими уцелевшими строениями, решил заночевать. В темноте бы и не разглядел — почуял. Опасности здесь не чувствовалось, а отдохнуть надо. С прошлого мира не спал.
Кое-как, ощупью и чутьем нашел вход в один из домиков, улегся на куче ветхого тряпья и заснул.
Снился кошмар — что бежит Михаил по высохшим трупам.
Проснулся, когда местное солнце приближалось к зениту.
Вышел, осмотрелся. Тишина и безлюдье. Домики — до странного похожи на земные, прямоугольные с двускатными крышами и большими окнами. Стекол, естественно, нет. Но только похожи, присмотришься — другие, сложены из неправильной формы блоков, а крыши — из натянутой плотной и грубой ткани. С заплатками. Прямо и конвергенция, и дивергенция.
Пошел искать воду на завтрак. И вдруг услышал голоса — женский и детский.
Опасности не было, потому Михаил рискнул посмотреть, что там. Просто так. Раз неопасно, то почему бы и не разузнать, кто разговаривает.
Голоса звучали со стороны маленького-сарайчика пристройки. Осторожно прошел между домами, хотел подкрасться незаметно, глянуть исподтишка.
Подкрасться удалось, незаметно глянуть — нет. Дверь сарайчика была закрыта, но, когда Михаил прокрадывался мимо нее, выискивая какую-нибудь щель для
Как только женщина увидела Михаила, у нее в глазах отразился сначала ужас, потом — обреченность. А ребенок тоскливо, с безысходностью заплакал.
Женщина ломаными движениями отступила внутрь сарайчика, медленно села там на что-то.
Михаил ничего не придумал, как доброжелательно улыбнуться. Пожалуй — виноватой улыбка получилась. Ну, растерялся.
Подействовало. Женщина изумленно вытаращила глаза, ребенок плакать перестал. Виноватая улыбка на лице здорового, крепкого, хорошо одетого мужика — немыслима в этом мире.
Потом выражение лица женщины снова стало испуганным и подозрительным. Забормотала что-то. Михаил поздоровался на цефане — не поняла.
Вошел в сарайчик, оглянулся. Небогатая обстановка — тюфяк на земле, посуда на квадратном ящике, проволочная корзина с бурыми клубнями, маленькая железная печка, еще какая-то утварь. Окон нет, светильников тоже. Сейчас то свет попадает через открытую дверь, а так, получается — в темноте сидели. Интересно, почему она заняла сарайчик, если есть пустые дома? Прячется, наверное. Если занять дом, то придется чем-то закрыть оконные проемы, а это слишком заметно.
Женщина снова прижала к себе ребенка, напряглась.
Что делать? Может — бульоном угостить?
Изобразил жестами, что хочет пить.
Женщина суетливыми движениями налила в кружку воды из погнутого металлического кувшина, протянула. На правой руке у нее не хватало двух пальцев.
Михаил достал сосуд-яасен, откинул крышку, налил воды, закрыл. Потом отпил глоток, вылил бульон в кружку, отпил, протянул обратно.
Кружку взяла очень недоверчиво. Но все же попробовала угощение, уставилась на Михаила широко открытыми глазами. Ничего не понимала.
Ободряюще улыбнулся. Женщина немного успокоилась, стала поить бульоном ребенка. Поглядывала с очень странным выражением — с благоговением, что ли? Пожалуй — да. Ей же только что настоящее чудо показали.
И что теперь делать? Развернуться и уйти? Может, хотя бы еще бульона из воды для них насинтезировать? А по-людски будет? Ведь можно их действительно спасти, вывести в другой мир. Правда, неизвестно, насколько он лучше этого, но чутье говорит, что комфортнее.
А почему бы и не спасти, раз есть такая возможность? Конечно, эти двое могут создать определенные неудобство, да просто опасно их с собой тащить. И для них, и для Михаила. Однако если бросить здесь, внутренний голос опять что-нибудь скажет. Наверняка в этом мире полно таких же несчастных и еще более несчастных, и всех спасти невозможно. Но этих-то — можно. Глядишь — зачтется.