Мерцающая мгла
Шрифт:
Михаил сразу почувствовал себя старым и опытным. Принялся втолковывать Ласи, как устроен мир, и почему самую большую опасность для людей представляют другие люди.
Потом наконец-то появились местные, корабль встречать. Три группы, от которых отделились и стали треугольником лидеры (остальные встречающие сели в сторонке), два из лидеров — пузатые и бородатые, хотя выглядят, конечно же, молодыми. Третий — худой как палка, совершенно лысый. Несмотря на свою кажущуюся молодость, мог бы пробоваться на роль инквизитора в кино, голос и манеры соответствуют. Вот только одежда неподходящая: все встречающие
Местное начальство затеяло между собой вялый спор. Причем Михаил поначалу не мог понять, то ли каждый хочет сам разгружать корабль, то ли наоборот, предпочитают спихнуть это дело на другого. Оказалось, что на самом деле встречающие ведут два спора, перескакивая с одного на другой: никто не хочет разгружать воздушный корабль, но разгруженный товар все хотят хранить у себя. Аргументы в споре были у всех одинаковые: каждый утверждал, что разгружал прибывшие корабли чаще, но хранил у себя товар реже двух других. Потом стали припоминать, кто у кого что одалживал, но не вернул, контраргументы применялись примерно следующие: «Во-первых, я этого у тебя не одалживал, во-вторых, оно и так было треснувшее, в-третьих, я его давно уже тебе вернул. А в-четвертых, ты сам не просил вернуть, значит, оно тебе не надо и теперь наше». Причем одалживали то кусок веревки, то посудину, то ящик — ерунду всякую. Потом принялись вспоминать, кто раньше всех в этой местности поселился: у него, якобы, больше прав товар не разгружать, но у себя хранить.
— Но они же все здесь поселились одновременно, одной группой, — с безграничным удивлением пробормотала Ласи.
— Этот спор у них вроде игры, — предположил Михаил.
Ласи передернула плечами, неуверенно произнесла:
— Кажется, такое состояние называют безумием долгоживущих. Человек, который несколько сотен жизней живет на одном и том же месте и занимается одним и тем же делом, становится очень мелочным. И теряет способность приспосабливаться к любым изменениям.
А ведь среди добрых пожеланий, которые семафорили ныряльщики было и такое: «Да минует вас проклятие долгоживущих». Видимо, «проклятие» — второе название этого «безумия».
Диз высунулся из проема и недовольно пробормотал:
— Это надолго, — потом сказал громче, обращаясь к спорщикам:
— Швартов примите! — и бросил на причал канат с петлей.
Спорщики замолчали, принялись неуверенно переглядываться. Что, начнут спорить, кому швартов принимать, припоминая, кто чаще это делал? Но один из толстых все же набросил петлю на крюк. И сразу использовал этот свой «подвиг» как аргумент в споре.
Диз, извернувшись, посмотрел на Михаила и Ласи, сказал:
— Спускайтесь.
Внутри корабля, судя по всему, намечались какие-никакие торжественные проводы, весь экипаж собрался на корме, где меньше всего мешал груз. Иван произнесла короткую речь:
— Мы уже давно водим корабли по Реке Ветров, и успели перевезти много пассажиров. Большинство из них были обычными людьми. Вы тоже обычные люди, но вы, Михаил, не просто достигли цели с нашей помощью, но и стали частью нашего мира. Сегодня вы сойдете с корабля и пойдете к своей цели, но мы останемся вместе.
В цефане есть несколько слов, которые
Иван подала Михаилу небольшой свиток:
— Это письмо смотрителям Системы Прямых Путей, я обязана его дать, чтобы выполнить договор с исследователями Школы. Теперь смотрители обязаны доставить вас к узлу Большого Города. Там недалеко находится лаз, к которому вы направляетесь.
Потом Иван протянула баночку из прозрачного материала, в ней были насыпаны мелкие коричневато-белые конусы со скругленными верхушками.
— Это твердый камень, он очень ценится в Большом Городе. И здесь тоже можно его на что-нибудь обменять. Это подарок.
Про твердый камень Михаил кое-что знал, материал действительно ценный. Не то, чтобы совсем подарок, авиаторы чувствуют себя обязанными и решили частично расплатиться. В то же время, раз назвали подарком, а не платой за спасение жизни — все же выражение симпатии.
— Я тоже хочу сделать подарок, — сказал Михаил. Вынул из сумки и протянул Иван пистолет.
— Это… ценная вещь, — произнесла капитанша, разглядывая стрелялку. — Но в путешествиях по другим мирам оружие необходимо. И в Обитаемом Пространстве тоже может понадобиться… уже ведь пригодилось. Не думаю, что мы можем его взять…
— В Обитаемом Пространстве он мне не пригодится, — успокоил Михаил. — А в другие миры лучше огнестрельное оружие не носить. Понимаете, там могут немного отличаться законы природы, от этого порох может взорваться сам собой. Были случаи, когда одежда самовозгоралась.
— А нам, вы считаете, пистолет пригодится? — с долей иронии спросила Иван.
— Да нет… не думаю.
В глазах Дита, Марда и Син отразилось облегчение.
Долгие проводы — лишние слезы. Сказав последнее «до свиданья», Михаил перебросил на причал сумку и сплетенные еще в начала полета корзины, спрыгнул сам, помог спуститься Ласи и отправился прочь от водоема по узкой дороге между заборами. Спорщики не обратили на Михаила с Ласи внимания, они как раз обсуждали вопиющий случай: один толстый дал другому толстому бутылку с каким-то отваром, а тот мало, что использовал весь отвар, так еще и до сих пор не вернул пустую бутылку.
Дойдя до поворота, махнули напоследок авиаторам, которые вылезли на крышу корабля и смотрели вслед.
Дорога (утоптанная «почва») сильно петляла, заборы по краям были все глухие, высокие, построенные из обожженного «пластилина» или еще из какого-то материала, которого Михаил в этом мире до сих пор не встречал. Потом дорога разветвилась, Михаил, руководствуясь чутьем, уверенно повернул направо. Дошли до перекрестка — опять направо.
— Мне говорили, что здесь нужно постоянно спрашивать дорогу, — забеспокоилась Ласи, увидев, что идут они не прямо к строению узла Системы, а вправо забирают. — Здесь прямой дороги к узлу Системы нет, потому что ее перегородили… некоторые группы, которые не хотели, чтобы по их территории проходила дорога.