Мерцающий пруд
Шрифт:
— Пожалуйста, Морган, послушайте, — взмолилась Лора. — Как я понимаю, эти серьги Ребекке подарила ее маты Естественно, что она дорожит ими и обрадовалась, когда не достающая сережка нашлась. Если бы я знала, что нарушаю ваш утренний распорядок…
— Отдай ее мне! — повторила Морган.
Ребекка отступила на шаг и спрятала руку за спину. Она в первый раз подняла глаза и прямо посмотрела на Морган, не как служанка, а глаза в глаза, как женщина — женщине.
— Какая наглость! — закричала Морган. Рука ее взлетела и звонко ударила девушку по щеке.
Золотистая кожа Ребекки
— Теперь, пожалуйста, иди. Приготовь миссис Ченнинг чай или что ты должна сделать. — Она пожала ее руку, незаметно выражая свою дружбу. При ее прикосновении Ребекка повернулась и вышла из комнаты своей обычной тихой грациозной походкой.
Морган стояла на месте, сердитая, расстроенная, некрасивая, покрывшись пятнами гнева, с раздувающимися ноздрями. Лора молча взяла свою шаль и накинула на плечи.
— До свидания, миссис Ченнинг, — официальным тоном сказала она и пошла к двери.
Казалось, Морган только сейчас заметила ее и впервые ощутила растерянность.
— Подождите, Лора! Это была не ваша вина, конечно. Хотя, по-моему, вам не пристало принимать сторону людей такого сорта.
Лора ничего не сказала. Она открыла дверь и вышла, не оглядываясь. Джон Амброз быстро подошел открыть перед ней ворота, и она поняла, что он догадывается о том, что произошло.
— Не позволяйте ей наказывать Ребекку, — прошептала Лора, проходя через ворота.
Старик печально покачал головой.
— Мне никогда не удавалось удержать ее от безрассудных поступков. Простите, Лора.
Лора медленно шла вниз по холму. Солнце сейчас стояло высоко, и было тепло — настоящий весенний день, выданный, как подарок, перед тем, как май возвестит победу весны. Легкий ветерок, рассеявший туман, рябил лесной пруд. Вся поверхность пришла в чуть заметное струящееся движение. Как ртуть, подумала Лора, вспоминая слова Джемми.
Она постояла у воды, с неприятным чувством думая о сцене, разыгравшейся только что на вершине холма. Юная Морган из давнего прошлого, в бешенстве разметавшая ногой домик из веточек и затем бесшабашно пробежавшая по железному забору, была все еще здесь, не укрощенная под полированной внешностью теперешней Морган. Таких приступов бешенства Лора никогда раньше не видела, даже воспоминание вызывало у нее небольшую тошноту.
Ей вспомнились слова, прочитанные Джоном: «Свободна воля… Боги мы… Если есть на то наша воля». Но также и демоны, подумалось ей, разрушающие себя и тех, кто рядом с нами… если есть на то наша воля.
Она отвернулась от пруда, нашла место, где начиналась тропинка на нижний склон холма. Впервые она поколебалась в своем убеждении, что была права, помогая уговорить Уэйда сотрудничать с Морган Ченнинг и Рыцарями Золотого Круга.
XXI
Примерно с неделю после происшествия Лора не видела никого из живших на вершине холма. Очевидно, снова воцарилось спокойствие, и Ребекка помирилась со своей хозяйкой.
Затем однажды ночью в апреле Уэйд пришел домой после собрания у Морган с новостями.
Лора уже легла спать, но его стук разбудил ее, и она пригласила его войти. В очаге горели только угли, он развел огонь заново, не зажигая свечи. Лора лежала под одеялом и ждала, пока разгорится огонь, а он подтянул напольную подушку и сел, греясь у огня и вытянув больную ногу.
Время от времени он приходил в ее комнату поговорить, как сейчас, а потом снова уходил. Иногда могла внезапно последовать любовная вспышка, но чаще — нет. Уэйд, казалось, постепенно начинал воспринимать Лору как самостоятельную интересную личность, а не просто как кого-то, кто пришел на место Вирджинии. Теперь он вступал с ней в интимные отношения, только когда впадал в старое опасное состояние нереальности, и, к ее облегчению, такое случалось все реже.
Она испытывала к нему нежное чувство, да. Возможно даже, это чувство росло, но это не было нежностью к возлюбленному или любовью жены к мужу. Она все еще внутренне сжималась от его поцелуев и могла лишь пассивно лежать в его объятиях.
Часто, возвращаясь домой после этих собраний, он бывал возбужден, напряжен, стремился разрядиться в разговорах с ней перед тем, как отправиться к себе. И Лора начинала ценить эти посещения, как она могла бы ценить доверительную откровенность любимого брата. В этой роли слушательницы она могла с радостью отдавать себя и даже находить в этом своего рода удовлетворение.
Лора повернулась на бок, наблюдая за ним.
— Все идет хорошо? — спросила она. С самого начала она почувствовала, что Уэйдом овладевает дух секретности, который окружал Круг и все, что было с ним связано. Он редко говорил о том, что происходило у Морган. Поэтому она тщательно избегала прямых вопросов, а спрашивала только вообще, чтобы проявить свой интерес, но не выглядеть любопытной.
— Мы получили чудесные новости со Среднего Запада, — ответил он. — В нескольких районах вербовка прекращена или, по крайней мере, встретила настолько сильное сопротивление, что была отложена.
— Надеюсь, это осуществляется без насилия, — обеспокоенно сказала Лора.
— Ничего серьезного, насколько я понимаю. Конечно, это невозможно полностью гарантировать. Человеческий фактор — понятие слишком неопределенное. Но Норвуд заверяет нас, что вооруженного столкновения не будет, если ты имеешь в виду это. Часто силы пассивного проявления оказывается достаточно. И все увеличивается число дезертиров.
Лора спокойно лежала, жалея, что не может задать более прямых вопросов, узнать подробности, которые рассеяли бы ее сомнения и дали бы ей возможность лучше разобраться в том, что происходит.
Уэйд переменил тему, как будто боялся сказать слишком много.
— У Адама новый приступ лихорадки. Я зашел поговорить с ним сегодня, но он был в постели, в поту и трясучке, слишком несчастный, чтобы рассуждать о политике.
— Ты ведь не собираешься вовлекать в это Адама? — тревожно спросила она.