Мерей
Шрифт:
— Учитывая, что ты моя золотая утка, боюсь, — с раздражением в голосе выдал он, — Времена, когда всё это было можно и модно, остались ещё в моей юности. Сейчас тренд на здоровый образ жизни. Слышал про такое?
— Никогда не следовал за большинством, — скрестив руки на груди, Хэмми опёрся спиной о стену.
Рон всегда был до жути надоедливым. Может, на него так повлиял недавний брак с румынской моделью в два раза младше его, а может возраст, но за последний год, из благодушного толстяка, Рон превратился в ужасного душнилу.
— Ты сюда по делу или
— Приехал на тебя поглазеть. Конечно, за деньгами!
— Отлично, а то я уж подумал, что ты меня решил взять под контроль.
— Учитывая, что ты устроил год назад, мне следовало тебя послать далеко и надолго.
— Но ты меня любишь, — усмехнулся он.
— Ага, прямо пылаю страстью, — скривился Рон, — Не знаю, что это за магия, но у тебя как-то получается собирать полный зал. Не знаю в чём твой секрет, но без этого, я бы не был к тебе так добр, чего ты совсем не ценишь.
— Вот такой я. Останешься на концерт?
— Нет Хэмми, я не поклонник такой музыки. Слишком депрессивно. Не знаю, как эти девочки в зале выдерживают твои тоскливые завывания, но пока они приходят, можешь хоть на голове стоять.
— Стоять на голове я точно не собираюсь, — покачал головой Хэмми.
— Хэмми! Какого чёрта ты всё ещё не на сцене? — воскликнул Лукас.
Судя по виду, он сбился с ног в попытке проконтролировать всё и решить все проблемы, коих по обыкновению было чуть больше, чем миллион. Дыхание мужчины было прерывистым и тяжёлым, а лицо красным, возможно, от злости, но точнее мог сказать только он сам.
— Вот об этом я и говорю! Ты испытываешь моё терпение.
— Лукас, скажи, пожалуйста, кто-то покинул зал? — смерив мужчину высокомерным взглядом, спросил Хэмми.
— Нет, — опешил он, но тут же собрался с духом и сделав глубокий вдох, продолжил, — Это в высшей степени непрофессионализм! Нельзя заставлять людей так долго ждать. Они заплатили за вход и хотят развлечься. Даже мировые звёзды себе такого не позволяют!
— Я знаю, что делаю. Тем более, чем больше они ждут, тем стремительней опустошают бар.
— Будете пререкаться после концерта! — закатив глаза выдохнул Рон, — Лукас, найти Кристину и отправь в мой кабинет. А ты Хэмми, быстро на сцену и это… бросай курить.
Когда мужчины скрылись за железной дверью чёрного хода, парень сверился со временем на своих часах. Вредная привычка, которой он предавался не так уж и часто оказалась вне времени, как и он сам. Умом он понимал, что это вредно, но привычка на то и привычка, отказаться от неё не так просто.
Вдохнув полной грудью прохладный воздух, он закрыл глаза. Стоило на мгновение сосредоточиться на ощущениях, и на разум накатила волна энергии, что разрывала здание. Улыбнувшись собственным мыслям, Хэмми переступил порог клуба.
Ночь концерта должна стать для него судьбоносной ночью. Готовый начать игру, Хэмми Огвальт на мгновение застыл в шаге от света софитов. Чувства подобно волнам плескались в душе.
«Вся
Он искренне пытался вписаться в каждый временной период, в котором ему довелось пожить. Каждое новое десятилетие было совсем не похоже на предыдущее и скорость, с которой всё менялось, могла вызвать страх, если бы он мог испытывать хоть какие-то эмоции.
Порталом в чувственный мир, наполненный хоть какими-то красками, для него стала музыка. Музыка, которую он часами пытался писать. Вымучивая каждую ноту, воспалённым от бессонницы сознанием.
«Целый год изоляции, поисков себя и нового звучания и всё ради того, что бы кучка людей смогла провести отличный вечер. Наутро они уже забудут о тех, кто старался для них. Темп жизни с каждым годом становился всё быстрее и для истинного творчества, оставалось всё меньше места. Но как и раньше…»
Сцена звала его, пела свою песнь, потихоньку забирая контроль у разума. Не в силах противиться этому зову, он подошёл ближе. Вся группа — состоящая из двух гитаристов, клавишника и ударника — была готова уже начать. Все ждали только Хэмми, и их недовольные взгляды только подтверждали это. Толпа уже несколько минут скандировала его имя.
«Кто бы мог подумать, что всего несколько выступления способны обеспечить такую одержимость», — промелькнула мысль и тут же растворилась в осознании того, что всё превратилось в серую рутину.
— Хэмми, может выйдешь уже? Ещё чуть-чуть и толпа будет готова разорвать охранников, — раздражённо, бросил Лукас, передавая ушные мониторы, — Ребята отыграли пятый и восьмой треки. Дальше ждать уже опасно.
— Чем безумней толпа, тем больше эмоций они унесут домой, — сухо ответил Хэмми, глядя на зал из-за кулис.
— Ох, дождёшься ты. Даю тебе две минуты. Не выйдешь — я тебя туда сам выволоку.
— Не долби мозг. Ты мой менеджер, а не мамочка.
Он чувствовал эту бушующую в зале энергию, казалось, её вкус отдавал прелой горечью на кончике языка. Крики с каждым моментом становились всё более истерическими. Сделав глубокий вдох, Хэмми покрутил головой, разминая шею, после чего вышел на свет.
Фронтмен «Alba Lily» выглядел достаточно молодо. Никто не мог дать ему и 30 на вид. Высокий и явно следящий за своей внешностью. Чёрные волосы лежали волосок к волоску, в лёгкой небрежности, но именно такая небрежность даётся сложнее всего.
Хэмми никогда не старался выглядеть по-особенному, но таково свойство всех хищников, быть притягательными. Однако самым примечательным в его внешности была не причёска, а глаза. Стальные, светло-серые, безэмоциональные — мёртвые. Настолько пустые, словно в них ничего нет, ни грусти, ни боли, ни радости. Но вместе с этим, до жути манящие. Одним взглядом он мог завести толпу или заставить замолкнуть. В этом была немыслимая сила и великая тайна даже для самого парня.