Мэри Поппинс с Вишневой улицы (иллюстрации Г. Калиновского)
Шрифт:
— А это, смею спросить, кто? — произнёс он тихим, устрашающим голосом, вопросительно глядя на детей.
— Молодые господа Джейн и Майкл Банксы к вашим услугам, — понизив голос, прохрипел Бурый Медведь, как будто слегка-слегка испугался. — Её друзья!
— А-а, её друзья! Ну, тогда милости просим. Дорогие мои, пожалуйста, садитесь!
Джейн с Майклом вдруг почувствовали, что находятся в присутствии августейшей особы, чего не чувствовали даже разговаривая со Львом. С большим трудом они оторвали взгляд от этих повелительных глазок и осмотрелись в поисках кресла или хотя бы стула. Бурый Медведь поймал их взгляд, сел на пол и предложил тому и другому тёплое мохнатое колено.
—
— А он и есть царь. Царь джунглей. Самый мудрый и самый грозный, — почтительно промолвил Бурый Медведь, прикрыв лапой рот.
Очковый Змей улыбнулся длинной, неспешной, таинственной улыбкой и повернулся к Мэри Поппинс.
— Кузина… — начал он, присвистывая.
— Она правда его кузина? — спросил Майкл.
— Правда, двоюродная сестра по материнской линии, — опять прошептал Бурый Медведь, — и он сегодня преподнесёт ей царский подарок.
— Кузина, — опять просвистел Очковый Змей, — твой День рождения так давно не совпадал с Полнолунием, и мы так долго не могли отпраздновать его так, как празднуем сегодня. У меня было время обдумать, что тебе подарить, дорогая кузина. И я принял решение… — он умолк, и в террариуме было слышно только, как много-много змей одновременно затаили дыхание, — подарить тебе, — продолжал Царь джунглей, — одну из моих кож.
— Вы слишком добры, кузен… — начала было Мэри Поппинс, но Змей остановил её, раздув свой воротник.
— О чем говорить, кузина! Ты же знаешь, время от времени я меняю кожу. Одной больше, одной меньше — какая разница. Разве я?.. — Тут он замолчал и медленно завращал головкой, оглядывая собравшихся.
— Да, да, ты — Царь джунглей! — дружно зашипели змеи: как видно, вопрос и ответ были непременной частью ритуала.
— А стало быть, — кивнул Очковый Змей, — мои решения для всех закон. Этот подарок, Мэри, — сущий пустяк. Но из него может получиться отличный пояс, или пара изящных туфель, или даже лента на шляпу. Словом, подарок практичный.
И с этими словами Змей стал мягко раскачиваться из стороны в сторону, потом по всему его телу от хвоста к голове побежали волны. Он вдруг сделал резкое длинное, извивающее движение, золотистая кожа соскользнула на пол, и он предстал перед всеми в новой, лунного цвета коже, блестящей, как серебро.
— Подожди! — воскликнул он, видя, что Мэри Поппинс нагнулась за подарком. — Я напишу на ней поздравление.
Он быстро прошёлся хвостом по всей длине кожи, затем свил её в кольцо, просунул в него головку — точно надел золотую корону — и уж тогда изящным движением протянул её Мэри Поппинс, которая, глубоко поклонившись, взяла её.
— Не нахожу слов благодарности… — начала Мэри Поппинс и замолчала. Подарок, как видно, и в самом деле доставил ей удовольствие: она несколько раз погладила золотистую кожу, не отрывая восхищённых глаз.
— И не пытайся найти, — сказал ей Очковый Змей. — Т-с-с-с, — просвистел он, раздувая воротник, точно слушал им. — Кажется, я слышу сигнал. Вот-вот начнётся Большой хоровод…
Все прислушались: где-то в глубине зоопарка звонил колокольчик и чей-то глубокий, бархатистый бас повторял: «Большой хоровод! Большой хоровод! Все на Главную площадь! Начинается Большой Хоровод! Спешите! Спешите!»
— Да, начинается, — улыбнулся Очковый Змей. — Тебе пора
Он поднялся на хвосте, опять дважды поцеловал Мэри Поппинс в обе щеки.
— Торопись! — сказал он. — Я позабочусь о твоих юных друзьях.
Дети поднялись с колен Бурого Медведя, чувствуя, как он разминает затёкшие лапы. Вокруг их ног скользили к выходу змеи. Мэри Поппинс церемонно поклонилась Очковому Змею и, не бросив на детей ни единого взгляда, чуть не бегом выскочила из террариума, спеша на Большой хоровод.
— И ты можешь покинуть нас, — сказал Очковый Змей Бурому Медведю. Медведь почтительно поклонился и побежал вместе с другими зверями — ползущими, бегущими, скачущими — вслед за Мэри Поппинс.
— Вы хотите пойти со мной? — ласково обратился Очковый Змей к Джейн и Майклу. И, не дождавшись ответа, скользнул к ним и очкастым воротником повелел одному идти справа, другому слева.
— Началось, — просвистел он с удовольствием.
Со стороны Главной площади доносился громкий шум — там, как видно, начался праздник. Шум становился громче, слышались рёв, верещание, визг — дикие песни джунглей. И скоро их взору предстал Большой хоровод. Львы, бобры, змеи, верблюды, медведи, журавли, антилопы и все остальные звери и птицы образовали вокруг Мэри Поппинс кольцо, держась за лапы, ласты, крылья, хвосты. Они двигались вприпляску по часовой стрелке и обратно, менялись местами, кружились. Кольцо то смыкалось вокруг Мэри, то опять раздавалось. Громче всех пел тонким пронзительным голосом Пингвин:
О, Мэри, Мэри! Ты моя пэри! Ты моя пэри! О, Мэри, Мэри!Он плясал напротив Джейн и Майкла, махая короткими крыльями и в упоении закатывая глаза. Увидев их, поклонился Очковому Змею и крикнул детям:
— Слышали? Я нашёл рифму! Самую точную рифму! Нет, я не посрамил пингвинов! — Он протянул крыло леопарду, и хоровод увлёк его дальше.
Джейн с Майклом стояли и смотрели, а между ними покачивался безмолвный, таинственный Змей. Мимо проплясал Лев, держа за крыло бразильского фазана. Джейн попыталась выразить словами переполняющие её чувства:
— Я подумала, сэр, — начала она и замолчала, смутившись, может, всё-таки не стоит касаться этой щекотливой темы.
— Говори, моё дитя, — разрешил Очковый Змей. — Так что ты подумала?
— Смотрите — львы и птицы, тигры и мелкие зверушки…
Очковый Змей пришёл ей на помощь.
— Ты подумала, что в природе дикие звери друг другу враги, что лев не упустит случая съесть попугая, а тигр — зайца?
Джейн покраснела и кивнула.
— Возможно, ты и права. Возможно, так оно и есть. Но только не в День рождения, — сказал Змей. — Сегодня — малый не боится большого, а большой — защитник малого. Даже я… — он замолчал, точно старался заглянуть в себя поглубже, — и даже у меня, столкнись я сегодня с диким гусем, слюнки не потекут. В сущности, — продолжал он в раздумье, высунув свой ужасный раздвоенный язык, — какая разница: съесть или быть съеденным. Это вещает вам старый мудрый Очковый Змей! Всё живое вылеплено из одной глины: мы, обитатели джунглей, и вы, живущие в городах. И не только все мы, камни под ногами, реки, деревья и звёзды — всё, всё сделано из одной материи. И всё движется к одному концу. Не забывайте этого даже тогда, когда обо мне не останется и воспоминания.