Мэриан: Начало

оф Кримс Мора

– Спокойной, – послышалось вслед отцовское сухое пожелание добрых снов.

«Мама, папа, я думаю, что вы неправильно отнеслись к Мэриан…», «не вмешивайся, Мишель», «тебе не стоит вникать в это» – слышала Мэриан за своей спиной. «Сестра беспокоится за меня» – успела подумать она. Голоса затихали по мере отдаления девочки от столовой. Она поднялась по лестнице на второй этаж, хватаясь за перила так, словно это был спасательный круг. Двухэтажный дом семьи О’Коннор находился в Белсайз-Парке, районе между Хэмпстедом и Примроуз-Хиллом. Здесь было много красивых, богато украшенных домов с огромными зелёными территориями. В Белсайз-Парке проживали известные люди, элита общества, богатые бизнесмены вроде Сержа О’Коннора.

Поднявшись на второй этаж, Мэриан прислушалась. Из столовой доносился смех Мишель и громкие голоса родителей. «Похоже, им весело. Без

меня…» – пронеслось в голове у неё. Её глаза словно потускнели. Печатая шаг, она прошествовала в свою комнату, заперевшись на ключ. «До утра не выйду отсюда. В любом случае, по ним не было видно, что они рады моей компании. Когда вообще последний раз они по-настоящему хотели о чём-то поговорить со мной? Не извлекая выгоды из разговоров со мной, просто потому, что они любят меня и хотят послушать что-нибудь от меня только из-за того, что это говорю я?» – думала Мэриан, любуясь тёмно-розовым закатом. «Почему папа так кричал на меня сегодня? Почему он вообще не верит мне? Я же сказала правду в полицейском участке. И Мишель может подтвердить мои слова. Вот только сегодня они даже не спрашивали её. Они опровергают то, что им говорю я, они утверждают, что это я во всём виновата. Что, я виновата даже в том, что просто существую? А я должна была сидеть молча и ничего не делать, когда Джексон стал пытаться открыть машину и вламываться? Я должна была сидеть, сложа ручки? Мне нужно было открыть машину? Но если бы я открыла машину, папа бы тоже кричал на меня. И мама. Я люблю их, но почему они так относятся ко мне? Я сделала что-то не так? Если бы я спросила это у них, они бы сказали что-то типа «да, конечно, ты всё делаешь не так». И Мишель как будто боится. Обычно, она всегда так тепло относится ко мне, лезет обниматься и смешит меня, строя забавные рожицы. Что случилось сейчас? Неужели теперь так будет всегда? Папа всегда будет кричать на меня по делу и без дела просто потому что зол? Он продолжит срываться? А мама? Я пока так и не поняла ещё – на чьей она стороне…» – Мэриан завязла в своих мыслях, словно пчела в сладком липком варенье или муравей в тягучей смоле. Она уже не видела перед собой ни заката, ни окна, ни розовых штор, так идеально подходящих по оттенку к обивке милого розового диванчика и обивке изголовья кровати. Печаль плавала, словно парусник, в серо-голубых океанах глаз Мэриан. Она так и застыла, оставшись держать край шторы в руках. Девочка видела перед собой кромешную темноту, в которой яркими кляксами всплывали отрывки сегодняшнего дня и воспоминания. Вот перед глазами показалось испуганное лицо мамы, выходящей с папой из банка. А вот и гневное выражение отца, который кипел словно чайник в тот момент, когда Мэриан ляпнула, что не помнит ничего об убийстве Джексона. Визжащая Мишель, любопытствующий бобби, широко раскрытые глаза Джексона и его полуоткрытый рот с желтоватыми зубами. Когда в «темноте» всплыло лицо Эллингтона, Мэриан дёрнулась и ударилась локтем об стену. Прошипев что-то нечленораздельное, она потёрла ушибленный локоть и задёрнула шторы, скрыв за плотной тканью уже тёмное небо, на котором показались первые звёзды и желтоватый полумесяц.

– Думаю, я никогда не пойму – почему папа так отнёсся сегодня ко мне. Никакого тебе понимания, Мэриан, поддержки, заботы, сочувствия и моральной помощи, – констатировала она, уже вслух озвучивая свои мысли. «Но отношение родителей ко мне – ещё полбеды, как мне теперь жить с мыслью, что я убийца… Ну вот, опять я возвращаюсь к мысли о том, что я убила этого человека. Стоило ещё за ужином или по дороге домой, когда мы ехали на такси, спросить о том, как называются люди, которые ненамеренно кого-то убили…» Отдёрнув штору и снова задёрнув, к ней пришла на ум мысль – «сейчас уже ночь, да и я прослыву непостоянной леди, которая отправилась спать, но при этом вернулась обратно и ещё кого-то о чём-то спрашивает». – Всё-таки, сейчас уже действительно пора спать, – заключила она, отходя от окна.

Мэриан очень любила читать, у неё была даже собственная маленькая библиотека. Её книжные полки делились на две категории: полка с обычными книжками и полка с её любимыми произведениями. У неё была традиция, которую она соблюдала уже как минимум три года – перед сном обязательно читать хотя бы одну страницу одной из её любимых книг. Хватая книжку с полки, Мэриан плюхнулась на кровать, скидывая мягкие тапочки и падая на пушистое одеяло. Ей сейчас жизненно необходимо было почитать, ведь только книга могла отвлечь её от нудных рассуждений и самокопания.

Мэриан не знала –

сколько раз уже зевнула. Она читала и читала, зачитываясь и отвлекая себя от грустных мыслей. И она сама не заметила, как уснула, уткнувшись лицом в книгу.

Послышался стук в дверь. Чем-то маленьким стучали по двери. А, нет, это был всего лишь кулачок Мишель.

– Мэриан, просыпайся, доброе утро, папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу! Мэриан! Мэриан, вставай, иначе я опоздаю в школу! Сестра-а-а! – кричала она, не переставая стучать.

Вздрогнув, она резко открыла глаза. На мгновение ей показалось, что ещё ночь и глупая младшая сестричка зря бьёт тревогу. С удовлетворением и спокойствием она откинулась обратно на подушку. Приоткрыв один глаз, она с тяжестью на сердце поняла, что ей вчера просто приспичило задёрнуть шторы. Сев на кровати, она свесила босые ноги на пол и подняла с пола упавшую книгу. Шлёпая ступнями по светлому паркету, она дошла до полки и поставила книжку на своё место, впихнув её между книгами, в точности расставленных по алфавиту. И Мэриан совершенно не смущало то, что сестра продолжает упорно стучать в её дверь и вопить, стараясь разбудить старшую.

Дойдя до двери, она повернула защёлку и распахнула дверь, встречая сестру.

– Ну, чего тебе, вермишель? – Мэриан подавила смешок.

– Папа сказал, что тебе нужно собрать меня в школу. А ты на занятия не идёшь. И прекрати меня уже так называть, ладно? Ты же знаешь, что мне не нравится, когда ты говоришь мне, что я какая-то лапша.

– Так на то и расчёт, что тебе не должно это нравиться. Это как обидное прозвище в школе.

Мишель посмотрела на Мэриан как на какое-то смешное животное в цирке или зоопарке.

– Ты учишься в школе и никогда не слышала о таком? Хочешь сказать, тебя никогда не обзывали, не издевались над тобой, не смеялись? – Мэриан задумчиво почесала голову.

– Нет, – пожала плечами Мишель.

– Так, ладно, вермишель, про это мы с тобой ещё потом поговорим, – пообещала Мэриан, стараясь не расхохотаться, наблюдая то, как Мишель грозно смотрит на неё. – Но теперь скажи мне, почему ты сама не можешь собрать себя в школу? Ты такая уже взрослая девочка. Тебе целых восемь лет, а ты не можешь самостоятельно сложить учебники и тетради, – заметила Мэриан, отходя от Мишель и надевая тапочки.

– Знаешь, сестрёнка, я тоже думаю, что об этом мы с тобой ещё потом поговорим, а сейчас тебе не кажется, что мне действительно пора в школу? – съязвила Мишель, взглянув на старшую девочку снизу вверх.

– Вот так, значит, ты со мной разговариваешь… – хмыкнула Мэриан, недовольно потирая ладони. – Ладно, ладно, тогда собирайся в школу сама. Складывай учебники, заплетай косички, переодевайся в школьную форму. Всё делай са-ма, – отчеканила она, закрывая перед самым носом Мишель дверь.

– Вообще-то, это твоя обязанность, – раздался возмущённый писк блондинки.

– Ничего подобного, – отрезала Мэриан, поворачивая защёлку на двери.

– Тогда я маме расскажу, что ты мне помогать не хочешь. А мама тебя за это накажет.

– Смотрю, уже шантаж в дело пошёл. А если ты маме расскажешь, что я тебе помогать не хочу, то я расскажу про те… – замолчала она. Мэриан напряглась, пытаясь вспомнить что-то, за что родители точно оставят без сладкого эту малявку. Или обеспечат ей домашний арест, на крайняк. Правда, этот «домашний арест» никогда не длился дольше одного дня, потому что в конце целых суток наказания, хоть эти двадцать четыре часа никак существенно не повлияли на жизнь Мишель (она даже и не заметила, как они прошли), блондинка обязательно как-нибудь старалась разжалобить родителей, чтобы те сняли наказание. И это у неё успешно получалось.

– Ага! Вот видишь, я ничего плохого не делаю. В отличие от тебя, – прибавила она, понижая голос. Дверь, что разделяла сестёр, существенно скрадывала громкость и выразительность речи Мишель, но в последней фразе всё равно был хорошо слышен надменный тон. – И меня не за что наказывать. А всё потому, что я хорошая дочь.

– Замолчи уже, – огрызнулась Мэриан, внезапно открывая дверь, тем самым напугав зевающую Мишель. – Пойдём собирать тебя в школу.

Закрыв дверь за родителями и Мишель, Мэриан тяжело выдохнула и ещё раз попыталась вспомнить что-то из того, что рассказывала ей Мишель во время сборов в школу. Младшая сестричка без умолку щебетала о своих одноклассницах, но вместо того, чтобы проникаться россказнями, Мэриан вспоминала вчерашний день в деталях, проматывая в голове, словно киноплёнку, минувшие события.