Меридиан
Шрифт:
– Не удерживает, – согласилась я, осознавая, что бессильна перед его дьявольской притягательностью. – И чувство собственного достоинства, похоже, у меня отсутствует напрочь.
– Поясни…
Он подошел вплотную, его дыхание стало рваным. Взгляд оставался темным, но осторожным.
– Я поняла одно: единственное, что меня удерживает от того чтобы не завалить тебя на «те самые» лопатки, – это мои ребра.
Мои переломы – отличное напоминание о том, что может случиться со мной
Егор мучительно долго смотрел в мои глаза, пытаясь выяснить шучу я или нет. Когда понял, что говорю всерьез, немного отпрянул, как будто я снова его душила.
– Но если будем ждать, когда они заживут, ты к тому времени можешь стопятьсот раз передумать.
– Егор, к тому времени меня может и не быть…
– В каком смысле?!
Я промолчала. В этом городе, в этом мире – какая разница?
– Может, – он запнулся, будто сбился с мысли. – Я могу… быть весьма изобретательным и, когда нужно, нежным…
Я помотала головой. Раз уж мы снимаем друг перед другом маски, то подержи-ка мою.
– Не сомневаюсь, что ты все это умеешь. Но… я не хочу нежно.
Иванов тихо простонал, а я сама приблизилась к нему.
– Я хочу грубо. Так жестко и дико, чтобы я нахрен забыла, как меня зовут. Все имена: настоящие и вымышленные!
– Бля… – прошептал он, закрывая глаза. – Булочка…
– Что, Егор? – я с вызовом ткнула указательным пальцем в его грудь. – Меня Лера зовут, это мое настоящее имя, кстати.
– Ле-ра… – тихо проговорил он, словно пробовал два слога на вкус и уставился на мои губы. – Не провоцируй меня.
– А то что?
– Иначе я не ограничусь просто знанием, где ты живешь.
– Пойдешь со мной в мой номер?
– Да.
– И сделаешь все, что я захочу?
– Блять, да…
– И нарушишь свои правила?
Иванов протянул руку и коснулся моего подбородка. Я откинула голову назад, чтобы сохранить обжигающий зрительный контакт. Наши вздохи становились чаще, я сходила с ума от этой чувственной перегрузки.
– Может, мне и не придется их нарушать, – прошептал он. – После сегодняшнего разве не очевидно, кто останется?
– Рано радуешься.
– Я просто реалист, – он вздернул бровь. Улыбка соблазнителя поплыла уголками вверх. Быстро он совладал с собой и вернул на лицо свою маску! Я бы так не смогла.е
– По-твоему, мы все равно, рано или поздно, сделаем это?
– Обязательно, Ле-ра, – он мягко коснулся кончиком большого пальца моей родинки над верхней губой и прерывисто выдохнул. – Но только после трех условий.
Я выдохнула с облегчением и разочарованием. Егор печально улыбнулся.
–
Пожалуй, это самые горячие слова, которые я когда-либо слышала.
– Поэтому, первое условие: твои раны должны быть в полном порядке, не хочу на них отвлекаться. Второе: ты на этот момент не будешь моей коллегой. И третье, самое главное: ты расскажешь мне свою историю.
– Сдается мне, что мы не схлестнемся на этом татами никогда… – скептически цокнула я.
– Что ж, тогда продолжим играть в детские гляделки и раскраски на фартуках!
На этих словах раздался визг одного из щенков – малыши переусердствовали в игре и один больно укусил другого. Егор огляделся, разводя руки в стороны, и со смешком сказал:
– Ты реально чокнутая, ходить тут в два часа ночи!
– Это далеко не весь перечень безумия, на которое я способна. Я только что была готова позвать тебя в номер и переспать.
– А я чуть не согласился…
Я взяла его за руку и повела к отелю через гаражные закоулки.
– Ты в курсе, что перелом ребер заживает от трех до шести месяцев, – я бросила на него лукавый взгляд.
– Угу.
– Что будешь делать все это время?
– Жрать фалафель.
Я рассмеялась, но схватилась за бока, расцепив наши руки.
– А что, если мы оба не уйдем после стажировки?
– Тогда у меня через пару месяцев появятся жесткие мозоли на руке.
Мы вышли к освещенной территории отеля, где я четко видела триумфальную улыбку Егора.
– Ну, а если серьезно, у тебя есть идеи, как нам работать бок о бок и не… не знаю, не пересечь красную линию или вообще нечаянно не влюбиться друг в друга?
– О, можешь не переживать на счет этого, булочка, тут ты в полной безопасности!
Он очертил свой силуэт указательным пальцем и сказал:
– Эта территория закрыта для чувств.
Вот оно что.
– Тогда, ты тоже можешь не волноваться. Мне совершенно точно нельзя никогда и ни к кому привязываться.
– Даже спрашивать не буду, что это, мать твою, значит.
– Хороший мальчик, – я встала на цыпочки, потрепала его густую каштановую шевелюру, а он отдернул голову. – Иди поспи, Иванов.
– А ты лечи свои долбанные ребра, больно смотреть, бу… кхм, Лера.
Я ушла в отель, не оборачиваясь. Тело трясло мелкой дрожью, как после пережитого состояния аффекта. Да, что с тобой, Валери?!
Когда Егор Иванов рядом, мой разум будто ослепляет белой вспышкой. Мне нельзя ошибаться. Это очень опасно! Правила и условия – все это надуманная фигня!