Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки
Шрифт:
От смеха мы не могли продолжать петь, так что пришлось прервать репетицию. Мне никогда не приходилось видеть таких веселых, доброжелательных, товарищеских отношений между двумя женщинами на экране, впрочем, так же, как никогда больше я не встречала такой идеальной партнерши — или подруги, если уж на то пошло. Мне всегда особенно нравилась сцена в конце фильма, когда мы одновременно выходим замуж, как невесты-двойняшки. — Она задумалась. — Каждый раз, когда я смотрю эту комедию, я не перестаю удивляться. Мне бы хотелось иметь такого близкого друга в реальной жизни, — произнесла она мечтательно. — Вы будете моим другом,
— Я и есть ваш друг, Мэрилин, — ответила я со слезами на глазах.
Она помолчала несколько минут, а затем продолжила рассказ с того места, где она описывала ее короткую дружбу с Джейн Рассел.
— В июне 1953 года, после выхода «Блондинок» на экраны, нас пригласили сделать отпечатки наших рук и ног в цементе в Китайском театре Граумана. Я предложила, чтобы Джейн оставила слепок ее бюста из бетона, и сказала, что хочу сделать то же самое с моей задницей, но владельцы не позволили этого. Некоторые люди не имеют чувства юмора. Как вы, — добавила она, как всегда с удовольствием дразня меня.
Хотя мы были близкими друзьями, мы очень отличались друг от друга. Джейн, глубоко религиозная женщина, пыталась убедить меня присоединиться к христианской общине Голливуда, Евангельскому квартету и группе еженедельного изучения Библии, собиравшейся в ее доме. Я сходила на встречу — один раз. В свою очередь я пыталась познакомить ее с Фрейдом, но, — добавила Мэрилин, усмехнувшись, — Фрейд потерпел поражение. Кроме того, Джейн была убежденной республиканкой, а мои симпатии принадлежали Демократической партии. Разница во взглядах не беспокоила меня, а только делала наши разговоры более интересными. Если Джейн и волновалась по этому поводу, то она никогда не говорила об этом.
Каким замечательным и преданным другом была Джейн! Она узнала от Аллана «Уайти» Снайдера, моего визажиста, то, что я всю жизнь от всех скрывала: я страдаю от страха перед публичными выступлениями в крайней степени, вот почему я всегда опаздываю на съемки и выступления. С тех пор она звонила мне каждое утро по дороге на съемочную площадку, и благодаря ей я приезжала вовремя. Я никогда не говорила ей о том, что согласна с Игорем Стравинским, который сказал по этому поводу: «Торопиться? Я никогда не тороплюсь. У меня нет времени торопиться».
Джейн понимала меня, как никто другой.
После окончания работы над фильмом мы оставались друзьями еще несколько лет. Мужем Джейн был Боб Уотерфилд, признанный лучшим в США защитником Кливлендской футбольной команды Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. В 1954 году, после моего замужества с Джо Ди Маджио, мы начали дружить семьями. Мужчины хорошо ладили между собой. На самом деле я думаю, что они были просто счастливы, когда мы все вместе обедали в различных ресторанах. Мне кажется, нам всем были приятны эти встречи. Потом, знаете, как это обычно бывает, доктор, мы стали видеться реже и реже и в конце концов теперь только обмениваемся рождественскими открытками. Это очень плохо. Мне бы хотелось получать больше радости и удовольствия от жизни. Хочу заметить, доктор, иногда мне весело с вами.
— Я рада, — отозвалась я.
— Я тоже.
— Говоря о веселье, — начала Мэрилин, — кажется, на этом я остановилась на прошлом сеансе, немало было его в сентябре 1952 года, когда меня назначили ведущей парада «Мисс Америка» 1952 года в Атлантик-Сити,
Я получала огромное удовольствие, передвигаясь, стоя на одном из деревянных экипажей, который толкали мужчины, с декольте до самого вы знаете чего, помахивая рукой ликующей толпе. Все глазели на меня весь день, но мне казалось, что они смотрят на мою маршальскую эмблему. Неизвестно, знали они, кто я, или приветствовали бы так любого проезжающего мимо.
Но это было неважно. Мне в любом случае все это понравилось. Я позировала отдельно с каждой из сорока восьми конкурсанток. Вот так! К тому времени, как я сфотографировалась с последней участницей, «мисс Алабамой», которая в конечном итоге одержала победу, я была готова, передразнив Грету Гарбо, сказать: «Я думаю, мне пора домой».
У нас была только одна реальная проблема: черное платье практически без спины и без переда, в котором меня сфотографировали между женщинами, представляющими четыре рода войск: сухопутные, добровольные чрезвычайные, воздушные и морские. Фотограф делал снимки с балкона, откуда он мог видеть все, вплоть до моего пупка. К сожалению, ханжеское правительство Соединенных Штатов не позволило публиковать эти фотографии. Так жаль! Это были прекрасные снимки моего пупка.
Мне кажется, что Управление Джонстона — вы, наверное, знаете, исполнительный орган кодекса кинопроизводства, — слишком много беспокоится о женской груди. Я думаю, если бы ее не было совсем, они волновались бы меньше. Возможно, они предпочли бы, чтобы девочки были больше похожи на мальчиков. Лично я предпочитаю выглядеть как девочка.
— Вы когда-нибудь видели мой фильм «Ниагара», доктор? — спросила она в начале следующего сеанса.
— Нет, прошу прощения. Я пропустила его.
— Это плохо, потому что настоящий подъем в моей карьере начался с выходом этой картины, наряду с фильмами «Как выйти замуж за миллионера» и «Джентльмены предпочитают блондинок». Я расскажу вам немного о съемках «Ниагары», потому что это был определяющий момент в моей жизни. С тех пор мое имя всегда располагается над названием фильма на рекламных постерах и чаще всего в самой верхней части объявления. Благодаря моей работе в кино я оказалась в 1953 году на пятом месте в списке десяти лучших кассовых звезд. «Ниагара» — триллер нуар, снимал режиссер Генри Хэтэуэй на киностудии «Двадцатый век Фокс». Роли исполняли Джозеф Коттен, Джин Питерс и я.
В отличие от других фильмов-нуар того времени, «Ниагара» снимался на цветную пленку, на которой действительно хорошо видны мои светлые волосы, в отличие от черно-белых изображений ранних лент. Мне приятно сообщить вам, что он стал одним из самых кассовых хитов студии «Фокс» того года. Впервые были сделаны мои афиши в «Ниагаре», а критики говорили, что я затмила своих партнеров. Если вы простите мне недостаток скромности, я бы сказала, что этот фильм стремительно вознес меня до статуса суперзвезды. Один критик написал, что я была не просто секс-символом, а воплощением абсолютной природной сексуальности. Вот такие отзывы мне нравится слушать!