Мэрилин Монро
Шрифт:
Причина была простой. В ресторан отеля «Беверли-Хилс» (где Мэрилин жила в этом сезоне) она решила надеть платье из золотой парчи, которое придумал и сшил для нее Травилла. Это была весьма рискованная, соблазнительная и тесно прилегающая к телу модель, которую она носила на съемочной площадке картины «Джентльмены предпочитают блондинок», — платье до самого пола, с глубоким декольте, которое в фильме можно было увидеть только в отдельных кадрах. «Пришлось сделать кое-какие поправки, — вспоминал Травилла, добавив, что умолял ее не носить сейчас этот туалет. — Мэрилин, ты сейчас чересчур толстая, чтобы в нем показываться! Оно тебе слишком тесно, люди будут смеяться!» Однако она не поддалась уговорам, сказав Травилле, что как раз только что узнала «такой фокус, который позволяет быстро сбросить вес, — орошение толстой кишки с помощью клизм, которые вытягивают воду из организма и настолько обезвоживают его, что в талии немедленно теряется несколько сантиметров». Этот сильнодействующий и потенциально опасный способ снижения веса Мэрилин использовала вместо диеты вплоть до конца жизни.
Когда в этот самый день после обеда Джо увидел Мэрилин в описанном наряде и сообразил, что она не надела под него ни бюстгальтер, ни трусики, ни комбинацию или какое-нибудь другое белье, то он разозлился и тут же ушел. Назавтра Сидней сдержанно проинформировал читателей своей рубрики, что «Джо пришлось на несколько дней выехать в Сан-Франциско» — безусловно, для того, чтобы остыть в более северном климате и найти утешение в простых нравах собственной семьи.
Как и предвиделось, никто не притягивал к себе столько внимания, как она, когда появилась тем вечером в Хрустальном зале отеля, облаченная в облегающее золотое платье, «которое, — как сообщала репортер светской хроники Флорабел Мюэ, — выглядело так, словно было на ней нарисовано».
С помощью одной маленькой уловки Мэрилин обратила на себя всеобщее внимание, став главной достопримечательностью вечера... Собравшиеся гости наградили ее громкими аплодисментами, [в то время как] две другие актрисы: Джоан Кроуфорд и Лана Тёрнер — ограничились тем, что бросили на нее мимолетный взгляд. При сопоставлении с Мэрилин любая девушка по контрасту выглядела сейчас неинтересной.
В такой ситуации грозная Джоан Кроуфорд двинулась в атаку. Завоевав славу в том самом году, когда Мэрилин только родилась, она приветствовала свою потенциальную соперницу без той сердечности, которая должна быть присуща настоящей спортсменке. Совсем напротив, она тут же созвала прессу и публично осудила «фотескное зрелище», которое устроила из себя Мэрилин, заявив при этом, что «публике нравятся такие женские натуры, в которых есть что-то провоцирующее, но ей также нравится знать, что под этой видимостью в актрисе таится настоящая леди». После этого Кроуфорд добавила едва ли не с набожной серьезностью: «Дети не любят [Мэрилин]... поскольку они не любят смотреть, как кто-либо использует собственную сексапильность. И не забывайте о зрительницах. Они никогда не выберут картину для просмотра всей семьей, если сочтут ее не подходящей для их мужей или детей».
Сорокадевятилетняя звезда рассчитывала, разумеется, на короткую память Голливуда (и всей страны), поскольку под псевдонимом Билли Кэссин молодая Джоан Кроуфорд завоевала славу, в обнаженном виде танцуя на столе чарльстон в одном нелегальном питейном заведении, а потом выступив в нескольких порнографических лентах. Не была бы она довольна и тем, если бы в этот февральский вечер ей напомнили заявление, которое эта дама сделала в бытность свою эдакой вызывающей двадцатилетней особой: «Здоровая американская девушка просто создана для того, чтобы носить на себе как можно меньше тряпья» [234] .
234
Впрочем, через несколько месяцев, 10 июня 1953 года, ей об этом напомнила местная газета «Лос-Анджелес ситизен ньюс». — Прим. автора.
Мэрилин, однако, никак не отреагировала на нападение и не ссылалась на прошлое Кроуфорд. Именно в то время, когда ее осудили за появление с чрезмерно открытым бюстом рядом со степенными девицами из американских вооруженных сил, актриса спокойно выбила оружие из рук у своей противницы: «Высказывание мисс Кроуфорд затронуло меня, — сказала она журналистке Луэлле Парсонс, а через нее всей стране, — в связи с моим неизменным восхищением тем, какая она чудесная мать, тем, что она взяла к себе на воспитание четырех детей и создала для них великолепный дом. Кто же лучше меня может знать, какое это имеет значение для бездомных малышей?» Почти полностью исключено, чтобы Мэрилин в тот момент знала, каким образом Кроуфорд выполняет свои материнские обязанности по отношению к этим детям. О ее жестокости было позднее с ужасающей отчетливостью рассказано в книге, написанной одним из ее приемных детей-страдальцев. Но не в этом дело, и Бог с ней: Мэрилин, брошенное дитя, ловко ввернув намек на свою печально сложившуюся детскую жизнь, снова завоевала симпатии общественного мнения.
В 1953 году, пожалуй, только в Америке проблема обтягивающего платья, которое носит молодая и красивая женщина, могла попасть на первые полосы газет, породив неожиданную бурю в Южной Калифорнии, славящейся в целом умеренным климатом. Но на помощь актрисе уже подтягивалось моральное подкрепление. «Мэрилин — это самое крупное явление, возникшее в Голливуде на протяжении последних лет, — заявила Бэтти Грейбл, которая на протяжении прошедшего десятилетия привлекала для кинокомпании «Фокс» массу зрителей. — Кинофильмы — дело нехитрое, их просто снимают и потом демонстрируют, и вдруг нате — просто откровение! Это Мэрилин. Да она же настоящее оружие в руках Голливуда!» Все это было правдой, и лично Грейбл была настроена к Мэрилин дружелюбно. Но в действительности отдел рекламы «Фокса» написал эти слова в марте, когда обе эти блондинки вместе с брюнеткой Лорин Бэколл [235] начали
235
Кино- и театральная актриса (настоящее имя Бэтги Джоан Перск), которая рано обрела успех, сочетая хрипловатый голос и провокационное поведение с хладнокровной утонченностью. Начала карьеру как фотомодель. В 1943 году ее снимок на обложке журнала «Харперс» привлек внимание Хоуарда Хоукса, и он подписал с ней семилетний контракт. Сменив фамилию, она в 19 лет стала кокетливой и в то же время решительной партнершей Хамфри Богарта в фильме Хоукса «Иметь и не иметь» (1944) по Хемингуэю. После женитьбы в 1945 году эта пара выступила вместе в трех других фильмах: «Большой сон» (1946) Х. Хоукса по Р. Чандлеру, «Темный проход» (1947) и «Кей Ларго» (1948) Джона Хьюстона. После смерти мужа от рака в 1957 году Бэколл частично обратилась к сцене и получила в 1970 году премию «Тони». Снималась в лентах «Убийство в "Восточном экспрессе"» (1974) и «Нищета» (1990) по роману Стивена Кинга. В 1979 году издала автобиографию, тепло принятую критиками.
Следствием такой всесторонней погони за зрителем явилось также написание (а еще чаще — набрасывание общих контуров) ролей специально в расчете на популярных звезд. Способный писатель и продюсер Наннелли Джонсон уже успел придумать для студии «Фокс» и для Мэрилин эпизод в картине «Мы не женаты»;
сейчас он был готов выполнить очередной заказ, представив ее, Грейбл и Бэколл в кинофильме, который в принципе являл собой чистой воды показ мод. Название «Как выйти замуж за миллионера» выглядит почти как резюме сюжета, основывающегося на двух театральных пьесах, о трех обожающих деньги материалистках, которые складывают свои сбережения в общий котел, снимают за эти деньги роскошные апартаменты на Манхэттене и принимаются за поиски богатых муженьков [236] .
236
Эта картина является переделкой ленты «Греки замолвили за них словцо» (1932).
Хотя сцена с участием Монро, представляющая актрису во время сна, породила на съемочной площадке (как и во время работы над «Ниагарой») определенное волнение, поскольку под простыней на Мэрилин ничего не было, она, как обычно, впадала в ужас, когда надо было встать в одежде перед кинокамерой. Но после того, как артистка в конечном итоге начинала играть, происходил настоящий взрыв эмоций — разыгрывался, как это сформулировал ее режиссер Жан Негулеско, «роман, о котором никто из окружающих не знал. Это был язык откровенных взглядов, интимной фамильярности... А публикой ей служили объективы». На этот взрыв реагировали сотни тысяч людей. Перед наступлением лета Мэрилин получала в неделю больше двадцати пяти тысяч писем, и журнал «Редбук», идя по стопам «Фотоплея», вручил ей еще одну премию — как «самой кассовой молодой актрисе». Вся эта популярность и невероятная слава не породили у нее «головокружения от успехов»: Мэрилин не демонстрировала никаких особых капризов или причуд, не добивалась никаких привилегий. Она оставалась собой; по признанию актрисы, ей казалось, что все происходящее случилось с кем-то другим.
Еще никогда Наташа не была настолько ненужной Мэрилин, как во время съемок фильма «Как выйти замуж за миллионера»; однако актриса, как вспоминал тот же Наннелли Джонсон, словно находилась «под воздействием чар своей преподавательницы драматического искусства». «В этот период, — добавлял ее коллега-актер Алекс Д'Арси, — Наташа на самом деле давала ей плохие советы, пытаясь оправдать свое пребывание на съемочной площадке тем, что требовала делать дубль за дублем, и этим усугубляла неуверенность Мэрилин в себе». «Ну, дорогая моя, все было нормально, — частенько говорила она Мэрилин, — но все-таки надо, может быть, повторить еще разок».
Классический маневр был совершен этой парочкой во время съемок, проходивших весной этого года. Вначале Мэрилин добивалась повторения каждого кадра, пока ей не удавалось увидеть одобрительный кивок Наташиной головы, которую взбешенный продюсер вкупе с режиссером в конечном итоге убрали со съемочной площадки. На следующий день Мэрилин, отговорившись приступом бронхита, не явилась на работу. В результате Наташа была восстановлена в прежних функциях — и ей повысили зарплату. «Монро не в состоянии сниматься в кино без Лайтесс, — написал агент Чарлз Фелдмен в памятной записке для сотрудников своей конторы "Знаменитые артисты" после посещения съемочной площадки. — А эта наставница не отступится, пока не получит соответствующего вознаграждения».