Меррик
Шрифт:
От останков тут же поднялся едкий дым. Казалось, черная плоть поглощала кровь каждой своей порой. Кровь пропитала обуглившуюся одежду. Разорвав ткань, Лестат пролил на тело новую порцию крови.
Дым закрыл густым облаком лежавшие перед нами окровавленные останки. Сквозь него я ничего не видел. Но я слышал слабое бормотание и леденящий душу предсмертный стон. Моя кровь продолжала литься густым потоком, и хотя ранка все время затягивалась, словно стремясь поскорее прекратить принудительное кровопускание, острые зубы возобновляли его вновь и вновь.
Меррик
Словно в тумане я увидел перед собой фигуру Луи, севшего в гробу. Его лицо покрывала густая сеть крошечных морщинок и глубоких складок. На моих глазах Лестат притянул его голову к своему горлу.
– Сейчас же пей, Луи, – скомандовал он.
– Не останавливайся, Дэвид, – умоляла Меррик. – Ему нужна твоя кровь, ее пьет каждая частица его тела.
Я подчинился и в этот момент понял, что слабею с каждой секундой и не могу больше стоять ровно и что Меррик сама клонится вперед, но преисполнена решимости продолжать.
Я увидел внизу обнаженную ступню, а затем в полутьме проступили очертания ноги и твердые мускулы мужской груди.
– Еще, да, еще, – продолжались тихие, настойчивые команды Лестата. Теперь он перешел на французский. – Не останавливайся, забери всю кровь, что во мне есть, всю до капли.
Я уже почти ничего не видел. Мне казалось, весь двор заполнен едким паром, а две фигуры – Луи и Лестата – на мгновение засветились.
Почти в ту же секунду я лег на холодные камни, почувствовал рядом с собой мягкое тело Меррик и вдохнул прелестный аромат ее волос. Моя голова опустилась на камни, я попытался поднять руки, но не смог.
Я закрыл глаза. А когда открыл их снова, то первым, кого увидел, был Луи. Он стоял надо мной, обнаженный, и смотрел на меня сверху вниз. На его теле, покрытом тонкой кровавой пленкой, как у новорожденного, почти не осталось следов ожога, и я разглядел зелень его глаз и белизну зубов.
– Еще Луи, – опять донесся до меня скрипучий голос Лестата. – Возьми еще.
– Но Дэвид и Меррик... – Луи осекся.
– Дэвид и Меррик будут в порядке, – договорил за него Лестат.
24
В верхних покоях мы, все трое, искупали и одели Луи.
Благодаря почти всесильной крови Лестата, которая полностью восстановила Луи, его кожа приобрела белое сияние. Помогая ему одеваться, мы поняли, что перед нами вовсе не тот Луи, которого мы так любили и в силу этой любви так часто осмеливались жалеть.
Наконец, когда он облачился в удобную просторную черную рубашку со стоячим воротником и брюки из хлопка, завязал шнурки на ботинках и расчесал черные густые волосы, мы все уселись в гостиной – той самой, что за мою короткую сверхъестественную жизнь становилась свидетелем столь многих приятных бесед.
Глаза Луи пришлось закрыть солнечными очками, ибо они приобрели блеск, который всегда досаждал Лестату. Но что случилось с самим Луи? Что он мог сказать нам теперь? Мы все смотрели на него в ожидании, надеясь, что он поделится своими мыслями.
Луи поглубже уселся в темное бархатное кресло и огляделся. Он был похож на мифического монстра, которые,
К этому времени Лестат уже счистил с себя пыль, извлек из гардероба новый камзол темно-коричневого бархата и свежее белье, так что теперь на нем было обычное одеяние, отделанное слегка поблекшим старым кружевом. Он тоже расчесал волосы и надел новые ботинки.
В общем, мы четверо являли собой чудесную картину, хотя на шелковом платье Меррик еще виднелись несколько пятен крови, едва заметных на красной ткани. На шее Меррик красовался мой давнишний подарок: жемчужное ожерелье в три нити.
Наверное, я находил какое-то утешение в этих подробностях, поэтому так скрупулезно их описал. Но самое благоприятное воздействие на меня оказало спокойное и удивленное выражение лица Луи.
Позвольте добавить, что Меррик изрядно ослабела, отдав кровь нашему общему другу, и я понимал, что совсем скоро ей придется отправиться на самые темные и опасные улицы города и впервые поохотиться. Я поклялся себе, что не отойду от нее ни на шаг.
Я и прежде много размышлял о том, что будет, если Меррик станет одной из нас. Мое воображение рисовало самые разнообразные картины. Поэтому теперь при мысли о предстоящей охоте я не испытывал шока. Что касается ее красоты, то деликатная кровь Луи только подчеркнула самые привлекательные черты. Зеленые глаза Меррик приобрели еще больший блеск. Но в целом она все еще вполне могла сойти за смертную.
Казалось, что в процессе возрождения Луи Меррик исчерпала все свои душевные силы, и теперь она сидела на диване рядом с красавцем Лестатом с таким видом, будто единственное ее желание – поскорее заснуть.
«Как хорошо она скрывает, что мучится сейчас жаждой», – подумал я.
Меррик тут же вскинула голову и посмотрела на меня. Значит, она угадала мои мысли!
– Только чуть-чуть, – сказала она. – Большего мне не надо.
Я сделал огромное усилие, чтобы не выдать своих чувств, полагая, что все мы должны, как и в прошлом, следовать этому правилу.
Наконец Лестат нарушил тишину.
– Дело не завершено. – Он пронзительно взглянул на Луи. – Требуется еще больше крови. – Голос его к этому времени окреп и звучал привычно для моих ушей. Лестат перешел на обычный английский. – Ты должен выпить еще моей крови, Луи. Иначе к тебе не перейдет вся сила, которую я могу дать. Не спорь, пожалуйста, и делай, что я велю, – не столько ради меня, сколько, возможно, ради себя самого.
На секунду лицо Лестата сделалось неподвижным, как у лунатика, – таким же, каким оно было в момент его пробуждения в прошлый раз. Но через долю секунды к нему вернулась прежняя живость, и он продолжил, обращаясь теперь ко мне:
– А ты, Дэвид, возьми с собой Меррик и вместе отправляйтесь сейчас же на охоту, чтобы восполнить потерянное. Научи ее всему, что нужно знать, хотя, полагаю, она и так уже во всем сведуща. Думаю, Луи за то короткое время, которое было у него вчера ночью, хорошо ее проинструктировал.