Мерседес из Кастилии, или Путешествие в Катай(без илл.)
Шрифт:
— Ты полагаешь, это действительно великий замысел, дочь моя?
— Разве кто-либо может в этом сомневаться, сеньора? Намерения Колумба возвышенны и разумны. Он хочет раздвинуть границы владений католической церкви и приумножить богатство и славу нашей родины, — а что может быть благороднее и похвальнее? Моя восторженная воспитанница Мерседес де Вальверде так увлеклась великими планами этого мореплавателя, что считает защиту их чуть ли не самым важным делом своей жизни, после служения богу и своим государям!
Королева с улыбкой повернулась к вспыхнувшей от этих слов девушке и некоторое время с материнской нежностью смотрела
— Это действительно так, донья Мерседес? — спросила она. — Неужели Колумб настолько повлиял на тебя, что ты готова его защищать с таким рвением?
Мерседес почтительно поднялась и, прежде чем ответить, приблизилась к королеве. — Мне не пристало говорить в столь высоком присутствии, — ответила она, — однако не буду отрицать: я глубоко заинтересована в успехе сеньора Колумба. Замысел его так благороден, что будет жаль, если он не осуществится!
— Слова эти делают честь твоей юности и великодушию. Признаюсь, Беатриса, и я, как дитя, увлечена этой прекрасной мечтой! Кстати, Колумб еще здесь?
— Да, сеньора! — поспешно ответила Мерседес и смутилась, потому что вопрос был обращен не к ней. — Я знаю человека, который его видел в день вступления наших войск в Гранаду.
— Кто же этот человек? — спросила королева настороженно, но не слишком строго, со всевозрастающим интересом вглядываясь в лицо девушки.
Мерседес уже горько сожалела о своей оплошности. От волнения кровь прихлынула к ее щекам, и прошло какое-то время, прежде чем ей удалось наконец справиться с собой и ответить:
— Это дон Луис де Бобадилья, сеньора, племянник моей опекунши доньи Беатрисы.
Правдивость Мерседес оказалась сильнее чувства скромности!
— Что с тобой, сеньорита? — слегка удивилась королева, которая вообще была не способна относиться слишком сурово к таким юным и добрым созданиям, как Мерседес. — Дон Луис происходит из славного рода и не нуждается в герольдах. Разве только невежды не знают о его происхождении и семейных связях, остальным же достаточно одного его имени.
Мерседес готова была провалиться от мучительного стыда, но тут королева, по счастью, отвела от нее взгляд и обратилась к своей подруге:
— Милая маркиза, твой племянник неисправимый бродяга, однако вряд ли он решится отправиться вместе с Колумбом! Слава церкви и блага королевства его не очень-то интересуют…
— Помилуйте, сеньора! — вырвалось у Мерседес, но она тут же овладела собой, собрав всю свою волю.
— Ты хотела что-то сказать, донья Мерседес? — строго спросила королева.
— Извините меня, ваше высочество! Я не должна была говорить, пока вы меня не спросите.
— Здесь не двор королевы Кастильской, милая, а личные покои Изабеллы де Трастамара, — сказала Изабелла, пытаясь смягчить суровость своих предыдущих слов. — В тебе течет кровь кастильского адмирала, и ты в родстве с самим королем, так что можешь говорить свободно.
— Я знаю, как вы ко мне добры, сеньора, и потому едва не забылась. Я хотела только сказать, что дон Луис де Бобадилья страстно желает, чтобы сеньор Колумб получил необходимые ему каравеллы и чтобы ваше высочество позволили и ему принять участие в этой экспедиции.
— Возможно ли это, Беатриса?
— Луис, конечно, любит скитаться по морям, но не из низменных побуждений. Я сама слышала, как он выражал горячее желание последовать за Колумбом, если ваше высочество отправит генуэзца на поиски Катая.
Изабелла не ответила.
— Надо приглядывать за этими морисками note 29 . Зря мы оставили Абдаллаху столько сильных крепостей в Альпухарре! Он еще может наделать нам хлопот, если не вытеснить его совсем за Средиземное море…
— Поговорим об этом в другой раз, Фердинанд! — прервала его Изабелла, не допускавшая даже мысли о нарушении своего слова note 30 — Я, конечно, понимаю, что тем, кто управляет судьбами людей, трудно выполнять свои обязательства, если бог и совесть подсказывают иное. Но я пришла не для этого. За делами, в треволнениях последних лет, мы совсем забыли о нашем обещании Колумбу, тому самому мореплавателю…
Note29
Абенсеррахи — эмиры из династии, основанной Юсуфом ибн Насером в XIII веке, и владевшие Гранадой до 1492 года.
Note30
Мориски — мавры, насильственно обращенные в христианство.
— А вы все не расстаетесь с иглой, Изабелла, все думаете обо мне, — заметил Фердинанд, притрагиваясь к рубашке, которую королева, сама того не замечая, не выпускала из рук. — Немногие из наших подданных могут похвалиться такой заботливой и доброй женой!
— Забота о вас и вашем счастье для меня самое главное после моих обязанностей перед богом и моим народом, — ответила Изабелла.
Ей было приятно, что король Арагонский оценил этот маленький знак внимания, хотя она и подозревала, что он просто хочет уклониться от начатого разговора. Но Изабелла не позволила себя отвлечь.
— В таком важном деле, как экспедиция Колумба, — продолжала она, — я ничего не могу решить без вашего согласия и одобрения. К тому же я полагаю, что мы должны сдержать свое обещание: откладывать дальше нельзя. Семь лет — достаточно суровое испытание. И, если мы еще будем медлить, какой-нибудь пылкий дворянин совершит этот славный подвиг просто развлечения ради.
— Вы правы, сеньора, мы тотчас поручим Эрнандо де Талавере рассмотреть этот вопрос: архиепископ осмотрителен и на него можно положиться. — С этими словами король знаком подозвал вышеупомянутого прелата. — Архиепископ Гранадский, — обратился к нему лукавый монарх, — наша августейшая супруга желает, чтобы вы немедля рассмотрели ходатайство Колумба и доложили нам. Это наша общая воля: за двадцать четыре часа вы с другими советниками должны все здраво обсудить и во всем разобраться. Имена тех, кто примет вместе с вами участие в рассмотрении этого дела, вам сейчас сообщат.