Мертвая Царевна и Семеро Грезящих
Шрифт:
Дочь с серьёзным лицом кивнула ему, и вождь подошёл к Снеге, и они отошли от других. Они прошли вдвоем , так что бы никто их не услышал, и девица оглянусь на бабку, и махнула ей рукой, все хорошо, мол.
– Просить тебя, ведунья хочу, – и он тяжело вздохнул, опустив глаза, – не как вождь, а как отец. Видишь, какое горе у нас- Гильда обездвижела, пожалй ее , не меня. Возьмись вылечить, ничего не пожалею, принес дары богатые. Сделай милость.
– Зиги, – и девица мучительно покраснела, – я никому не могу отказать в лечение, такой мой зарок. Но может статься и не выйдет у меня. В Гандвик
– Не могу я,– и неожиданно вождь покраснел, – если ты не сумеешь, то тогда…
– Тогда, Зиги, – и Снега смотрела него своим глазами, ставшими как острые льдинки, – и ты клянись, что без вести с Алатыря меня туда сам не пошлешь и никому не позволишь отослать. И другой мой зарок- на жизнь и смерть- Клянись, что не попросишь воскресить никого, что бы не случилось.
– Клянусь, – пробормотал вождь, чувствуя, как у него холодеют руки и ноги, – не бойся, девица.
–Я никого в целом свете не боюсь, вождь. И ты бояться теперь перестанешь. Лишь бы меня не испугался.– и она подошла к нему, – Бери дочь на руки, и пойдем наверх, в горницу.
Зиги поднял Гильду, впереди пошла Зима, с каменным выражением лица, а за ней Снега. В сенях, она как ни в чем не бывало отряхнула веником свои валенки, бабушки и гостей, улыбаясь при том Гильде.
– Ван, Алена! – крикнула Зима, – идите, вас отроки вождя просят, покажите им во дворе, как ты хитро свою колесницу в сарае мастеришь.
– Сейчас, баушка, – и внуки- близнецы, быстро одевшись убежали во двор.
– А куда Ван, – провозила отрока взглядом, и побледнев от обиды, сказала Гильда, – это потому, что я калека, – и заплакала горько, утирая слезы ладонями.
– Не надо, девица , – к ней кинулась Снега, сама с покрасневшим носом, – чего ты, выздоровеешь. Он же отрок, ему бы все мечи да лошади, но он добрый и смелый. Не надо так. Сейчас я тебя травами лечить буду, как никто и не умеет здесь.
– Точно? Не шутишь? – говорила она с надеждой оглядывая совсем юную ведунью.
– Все с тобой будет хорошо, – говорила сама разволновавшаяся ведьма, – все отлично, сейчас отец с тебя тулуп и валенки снимет, а то у нас тепло, сопреешь.
Зиги кинулся к дочери и быстро снял теплую одежду, и сел на лавке. Гильда осталась в вязаном платье, меховой безрукавке и войлочных онучах. Зима принесла питье по кивку Снеги, ведунья сама подала ковш девочке, та взяла двумя руками, посмотрела на отца и ведьму и все выпила, стала засыпать, кланясь к груди подбородком .
– Смотреть будешь?
– едко спросила Снега вождя, – как ведовство своё творить буду?
– Не хочу, но должен. – упрямо сказал вождь, – не испугаюсь.
– Ладно, – сказала ведьма.
Она села рядом с девочкой, нажала на одно место на шее, отчего та заснула. Потом погладила ее волосы, сняла браслеты с рук, подтянула свои рукава к локтям, обнажив покрытые татуировками предплечья, и наложила ладони на лоб девочки. Так продолжалось недолго, Зиги заметил, как волосы отроковицы побелели, а лицо будто заледенело, глаза почернели, губы сделались синими, как и ногти на пальцах, а ноги и руки его девочки, о чудо! Стали непроизвольно сжиматься и разжиматься, как у безвольной куклы, но глаза она еще не открывала.
– Бабушка, – попросила она жалобно, – попить бы мне…Меду…
Зима кинулась за ковшиком, наполнила его и принесла, вложив в слабые теперь руки внучки, и та, вцепившись в ковш, задевая за края зубами, мигом выпила все .
Зиги кинулся было помочь, да бабушка подняла руку, и помотала головой, показав, что его помощь не нужна.
– Уйду я пока, – проговорила Снега,– не буду девочку пугать, сейчас она очнется. Бабушка, помоги.
Зима под руку взяла поднявшуюся славницу, и повела ее в другую комнату, ведунья выставила левую руку вперед, перед собой, боясь удариться о стены. Зиги сел рядом с дочкой, слабые спазмы мышц её рук и ног продолжались, наконец, она открыла глаза.
–Папа, – я ножки чувствую, и спину тоже, – где та ведунья- славница, что меня волшебным отваром поила, – она попыталась вскочить на ноги, но еще слабые ноги ее не держали, и она бы упала прямо лицом в пол, но отец ее подхватил. Зиги думал, что она расплачется, но она громко смеялась, и обняла отца за шею, и расцеловала.
– Спасибо, отец. Лучший подарок на праздник. И Снега , та знахарка, где она?
– Это не я, тебя вылечил. Ты ведунью благодари потом. Но она отдыхает, мы потом к ней придем.
Внизу стукнула дверь, и поднялись Близнецы, разгоряченные, и покрасневшие с мороза. Ван и Алена быстро взглянули на уже стоящую на своих ногах Гильду, и понимающе переглянулись. Они скинули тулупы, и сели рядом с бабушкой на лавку.
– Попить не хотите?– вежливо спросил Ван у гостей, – я квас налью, или травяной настой.
– Хотим, – с готовностью согласилась Гильда, с удовольствием оглядывая пригожего отрока, – видишь, я на своих ногах, – с гордостью похвалилась девочка, – меня твоя сестра названная подняла.
– Видим, – слабо улыбнулась Алена, понимая радость Гильды, но зная и каково сейчас Снеге, за запертой дверью, – хорошо, что Снега тебя вылечила. Про снадобье, ты чужим не говори только.
– Хорошо, – вздохнув, согласилась Гильда, отпивая квас, принесенный Ваном ей и отцу, – спасибо. Отец, пойдем, пора нам наверное, и мать и братьев порадуем, больше не будут из -за меня печалиться. Спасибо вам за все.– и поклонилась.
– Зима, – Зиги обратился к пришедшей уже женщине, – мы завтра придем, поблагодарить, если возможно.
– Будем рады, хоть и места у нас немного, вождь.
Отец, и дочь, оба неимоверно счастливые, оделись и ушли, хотя и Зиги поддерживал Гильду под руку, скорее нёс, ведь ноги ее еще не слушались, как надо, и она спотыкалась через шаг, но была безмерно счастлива. Они ушли, и Снега услышав шаги, быстро вернулась, волосы ее уже стали пепельными, лицо стало нормального цвета, но она страшно щурилась, но уже не водила руками перед собой, что было всем особенно страшно.
– Бабушка, дай поесть, – попросила она, – есть хочется невыносимо.