Мертвая голова
Шрифт:
— Запомните, что я сказал! — крикнул лейтенант Колотилов вслед гондоле. — Две головы за одну!
В номер 1010 федералы тоже пришли слишком поздно. Дверь номера была прикрыта, но не заперта. Иванов толкнул дверь кончиками пальцев левой руки, держа в правой пистолет. Сергеев стоял сбоку и немного позади, также с оружием наизготовку. Стрелять здесь было не в кого, здесь уже всех перестреляли. Клещ лежал на полу навзничь, разбросав руки и ноги, и смотрел в потолок остановившимся взглядом, с левой стороны груди его рубашка была красная от крови. Жан-Поль лежал ничком, поджав
— Жидовка, — прохрипел Жан-Поль. — С-сука…
Он захрипел громче, забулькал, и кровь пошла у него из горла.
Сергеев распрямился, взглянул на Иванова.
— Профессионально сработано, — сказал Иванов. — Она подкараулила их здесь, двумя выстрелами уложила обоих, забрала криоконтейнер и не забыла собрать стреляные гильзы.
Дверь номера 1020 была заперта на ключ. На этот раз Иванов не стал мудрить с отмычками, просто высадил дверь ударом ноги, пригнулся, прыгнул вперед, перевернувшись через голову, и почти уткнулся лицом в красивые коленки Марии Залмансон. Сергеев, вошедший следом, понял, почему Мария не стреляла по ним, у нее просто не было такой возможности. Она сидела в кресле, накрепко примотанная к нему клейкой лентой, у нее даже рот был залеплен скотчем. Иванов, поднявшись, бесцеремонно отодрал кусок ленты с губ Марии.
— Поц! — выплюнула Мария, скривив личико.
Иванов пропустил оскорбление мимо ушей.
— Где криоконтейнер? — деловито спросил он.
— Его взял этот шмак фон Дрост, — ответила Мария Залмансон, извиваясь в кресле словно змея. — Снимите с меня эту дрянь.
— Извини, дорогая, но нам некогда. — Иванов снова заклеил Марии рот, а, выходя из номера, помахал ей рукой. — Счастливо оставаться.
Берндта фон Дроста в номере 1022 федералы не обнаружили, нашли лишь криоконтейнер марки «Бош», по-прежнему стоявший в холодильнике. Этот криоконтейнер был пуст.
— Блин! — сказал Иванов, разочарованно грохнув чудо немецкой техники на пол. — Где теперь искать этого фон Дроста?
Сергеев удрученно развел руками.
— Не знаю.
— Никаких идей?
— Абсолютно никаких.
— Тогда поехали в свою гостиницу, — решил Иванов.
— Что нам там делать? — спросил Сергеев.
— А здесь что делать? — ответил Иванов вопросом на вопрос.
— Ну, не знаю, — сказал Сергеев. — Надо хоть Марию Залмансон сдать куда следует.
— Кому она нужна? — отмахнулся Иванов. — Колотилов ей только спасибо скажет — за Клеща и Жан-Поля.
Сергеев вздохнул, зафутболил немецкий криоконтейнер в угол и сказал:
— Ладно, поехали.
Сидя в гондоле, Иванов уныло размышлял о том, какие убедительные доводы нужно вставить в отчет, чтобы оправдать свою неудачу. Сергеев напряженно пытался изобрести способ перехвата фон Дроста, но у него ничего не изобреталось. Гондольер пел баркаролу, известную с незапамятных времен:
— Кто весел — тот смеется,Кто хочет — тот добьется,Кто ищет — тот всегда найдет.«Вранье, —
Гондольер подвел лодку к причалу гостиницы «Балтика». Сам администратор гостиницы выбежал на причал встречать федеральных агентов; он сиял, словно новенький рубль.
— Спешу вас обрадовать, — с широкой улыбкой сообщил администратор. — Ваш катер нашелся.
— Да хрен с ним, с катером, — сказал Иванов, переживавший утрату головы Копфлоса.
— Катер? — переспросил Сергеев, оживившись. — Тот самый катер? Где?
Иванов с опозданием сообразил, что где катер — там и фон Дрост, а где фон Дрост — там и голова Копфлоса.
— Портье, тот, что позволил забрать ваш катер, живет на улице… — начал рассказывать администратор.
— К черту портье! — рявкнул Иванов.
— Где катер? — страшным голосом проревел Сергеев.
— Так я же вам объясняю, — заторопился администратор, съеживаясь под горящими взглядами федералов. — Портье сменился, отправился домой и по пути увидел ваш катер возле крематория… — На протяжении всей фразы голос администратора становился тише, последнее слово он выговорил едва слышным шепотом.
Иванов и Сергеев посмотрели друг на друга.
— Ага, — сказал Иванов.
— Вот оно как, — сказал Сергеев.
Они резко развернулись на сто восемьдесят и полезли обратно в гондолу.
— Отвезите нас к крематорию, — сказал Сергеев гондольеру.
Гондольер недовольно покряхтел, но все же согласился:
— Ладно, отвезу.
Он поплевал на ладони и взялся за весло, но баркаролу так и не запел. Всю дорогу до крематория гондола плыла в полной тишине, никто не проронил ни слова. Иванов и Сергеев суеверно боялись ненароком спугнуть пуганую птицу-удачу. Гондольер молчал по какой-то своей причине.
Из трубы крематория густыми клубами валил черный дым. «Работают», — подумал Иванов, ощутив неприятный холодок между лопаток, такой странный в знойный день.
Гондола, направляемая опытным кормчим, подплывала к причалу крематория, бортами раздвигая тесную стаю ленивых жирных чаек. Чайки недовольно галдели, но не улетали. Знакомый федералам бело-голубой катер стоял у причала; Берндта фон Дроста поблизости не наблюдалось, возможно, он решил заглянуть в крематорий по своим тайным делам.
Гондольер притер гондолу борт о борт с катером, федеральные агенты тут же перебрались с одного судна на другое.
— Если вы больше не нуждаетесь в моих услугах, то я, с вашего позволения, отчалю, — витиевато и заметно нервничая проговорил гондольер, озираясь по сторонам. — Место здесь… нехорошее.
— Минутку, — попросил Сергеев. — Мы только проверим двигатель катера, и если он заведется, мы не станем вас долее задерживать.
Сергеев добрался до управления, повернул ключ зажигания — мотор завелся сразу, выбросив из-под кормы катера поток пенной воды.
— Порядок, — удовлетворенно сказал Сергеев, кивнув гондольеру. — Спасибо, что не отказались доставить нас сюда, и прощайте — дальше мы будем передвигаться самостоятельно.