Мертвая хватка
Шрифт:
– Сравнил… – Повар хихикнул. – Мигель, где находились твои глаза и уши, пока мы шли по сельве? Знаешь, кем были охранники-кариоки?
– Не интересовался. Службу они несли исправно, не конфликтовали. Нормальные парни… царство им небесное.
– Нормальные, – согласился Кестлер. – Даже обычные… сотрудники бразильских спецслужб.
– Фантазия у тебя, Педро, бьет ключом. С чего ты взял, что они ищейки?
– Смотри… – Кестлер покопался в своем рюкзаке и достал оттуда металлический ящичек. – Узнаешь?
– Что это?
– Открой. Вон там защелка…
Я нажал на кнопку, крышка плавно поднялась, и моему взгляду предстала современная
– Ни фига… – Я был удивлен и обеспокоен: уж не за моим ли скальпом охотилась эта троица?
– То-то… Я их вычислил сразу. Как только ты уходил на охоту, так сразу же кто-нибудь из них сваливал в кусты, чтобы почирикать через эту штуковину. Сам видел. А такие машинки в магазинах не продаются. По крайней мере, в Бразилии. Ее красная цена тысяч тридцать "зеленью". Откуда у полунищих сопляков такие бабки?
– На связь они выходили регулярно?
– Да. Теперь ты понял, что сюда вот-вот могут заявиться их коллеги?
– Хочешь сказать, что нам нужно поторопиться?
– Об этом я тебе долдоню уже добрых полчаса.
– А как вышло, что ты не сыграл в ящик вместе с охранниками?
– Едва начали стрелять, я спрятался в развалинах, где и просидел до ночи. Я подозревал нечто подобное, а потому был настороже и не питал иллюзий, как некоторые, насчет намерений напавших на лагерь ублюдков.
– Откуда тебе известно, что именно я помог бежать профессору и его племянникам?
– Ночью я выбрался из развалин и залез на дерево. А потому все, что происходило в лагере, видел, как на экране телевизора.
– Почему не ушел подальше? А если бы тебя нашли?
– У меня был надежный друг. – Кестлер любовно погладил свой "вальтер". – И потом, далеко ли уйдешь в сельве без харчей и одежды?
– Логично… – Я больше не стал расспрашивать Кестлера ни о чем. – Собирайся…
Какую цель он преследует?
Кто ты, Педро Кестлер? На чью мельницу воду льешь?
Волкодав
До чего приятно сознавать, что ты пока еще жив! Эта мысль буквально преследовала меня и днем и ночью, а потому на моем лице постоянно дежурила глуповато-радостная ухмылка. От нее я не мог избавиться нигде: ни в ресторане, ни в своем шикарном гостиничном номере, ни на пляже. Что весьма отрицательно сказывалось на моем новом образе, в который я входил вот уже пятые сутки.
Теперь по документам (их передали мне на борту подводной лодки в опечатанном конверте) я значился как гражданин Великобритании по имени Майкл Робинсон. Совершенно "уникальная" фамилия. Как у нас в России Иванов. Хорошо хоть не назвали Смитом, иначе на меня пялился бы каждый второй филер: по полицейской статистике больше всего поддельных документов именно с такой фамилией.
Мне приказали осесть в городе Лимассоле, на острове Кипр, в пятизвездном отеле "Святой Рафаэль", и ждать дальнейших указаний. Правда, в предписании между строк можно было прочесть что-то об экономии средств, но я, как и положено по инструкции, быстренько его сжег, а потому этот нюанс проигнорировал и остановился в дорогом номере люкс с видом на море.
Акула обещал оклематься. Прощание у нас не получилось, так как он лежал под капельницей и в кислородной маске. Меня высадили ночью с подводного скутера на безлюдном берегу Кипра неподалеку от старого порта. По иронии судьбы ночевать мне пришлось возле старого замка, где, как я потом узнал, венчался английский король Ричард Львиное Сердце, а затем замковые
Утром я смешался с толпой туристов, осматривающих замок, превращенный в музейный комплекс. Едва не щелкая зубами от голода, я вместе с оравой придурков бродил по залам, делая вид, что с огромным интересом рассматриваю антикварное барахло и всякие древние черепки. Единственным, что по-настоящему привлекло мое внимание, было старинное оружие и доспехи эпохи тамплиеров. Дождавшись окончания экскурсии, я примкнул к какой-то компании, и мы, галдя и щелкая затворами фотоаппаратов, двинулись в город, где я благополучно и потерялся, чтобы сломя голову броситься на поиски "Святого Рафаэля".
Номер мне был уже заказан, но когда я посмотрел на эту крохотную клетушку, даже без балкона, из единственного окна которой можно было созерцать только унылый горный пейзаж, то тут же устроил скандал, обвинив портье во всех грехах, в особенности в невнимательности к солидным денежным людям. Ошибка была исправлена немедленно, а в качестве компенсации за моральный ущерб мне принесли бесплатно две бутылки хорошего вина, прохладительные напитки и фрукты.
Я ждал своего шефа полковника Кончака. Так, по крайней мере, я понял из краткого телефонного разговора с "тетушкой Энн", проживающей в Ливерпуле. Кстати, именно в этом городе находилась и моя мифическая контора, где, судя по документам, я работал менеджером. Наверное, Майкл Робинсон существовал на самом деле, и я почти не сомневался, что он был на меня похож. Но скорее всего, сейчас мистер Робинсон находился в командировке по служебным делам.
Шеф приехал в воскресенье. Я едва не заржал в полный голос, увидев его в компании старой мымры с ярко-оранжевой "химкой" на дынеобразной голове. Они шарили под русских туристов, впервые попавших на зарубежный курорт, и изображали пожилую супружескую пару. Хо-тя я не исключал возможности, что это была настоящая жена Кончака: только такое чучело и могло терпеть долгие годы несносный характер моего непосредственного начальника.
Прячась за пальмами, я веселился, как идиот, глядя на ужимки бесподобной пары. Папа Кончак, одетый в яркую гавайскую рубаху, прыгал возле своей ненаглядной козликом, а она несла свою плоскую грудь с видом королевы. Впрочем, они не сильно выделялись из толпы других "рашен туристов", галдящих словно стая попугаев. Судя по одежде и испуганно-любопытным взглядам, прибывшие не принадлежали к "новым русским", обычно дефилирующим по улицам города с брезгливо-пресыщенным выражением откормленных физиономий. Что и подтвердилось, когда эту тургруппу разместили в гостинице "Каравелла", одной из самых дешевых и неблагоустроенных.
Чтобы как-то скрасить шефу его туристический вояж, я решил заказать шикарный ужин на четверых в таверне "Вассиликос". Это было грубое нарушение правил конспирации, но мне до того осточертело шарахаться из стороны в сторону по малейшему, чаще пустому поводу, что я плюнул на все инструкции и, прихватив с собой клевую деваху, по-моему исландку (мы с ней изъяснялись в основном на языке любви и в постельном режиме, так как она знала не больше десятка слов на английском и немецком, и то в основном ругательства), ровно в десять вечера предстал перед безмолвно мечущим икру шефом. Он уже привел свою страхолюдину и теперь сидел за столом, уставленным закусками, как святой Антоний, искушаемый в пустыне дьяволом.