Мёртвая Тишина. Один во тьме

Alex Raund

Абрамс протянул мне конверт. Я не хотел его брать, но знал, что, возможно, это действительно правда. В конверте были фотографии с дрона и частичная расшифровка сигнала. На фотографиях был виден Гекатус. Он действительно был повреждён, но в некоторых местах продолжали гореть сигнальные огни, даже во многих помещениях был тусклый свет. В расшифровке было «Помогите нам, мы тут совсем одни. Нам холодно. Помогите». Как только я прочитал это, у меня затряслись руки и выпали фотографии.

– Направьте туда ещё

одну бомбу и уничтожьте Гекатус!

– Там же люди, им нужна помощь! – Абрамс явно не ожидал такой реакции от меня.

– Вы не понимаете, с чем столкнулись и что там внизу.

– Мы знаем про неизвестную форму жизни, но… – Броук только начал говорить, но я не смог сдержаться.

– Да ни черта вы не знаете! То, что там внизу, осталось после взрыва, и именно оно вам и отправило этот сигнал! Если центр не был уничтожен, значит, и то, что в нём, тоже!

– Но, может, люди смогли после взрыва отправиться и отбить центр, в конце концов там были дроны, которые могли оказать помощь. Там была Исида, – не сдавался Абрамс.

– То, что там внизу, то, с чем мы тогда столкнулись, невозможно победить, невозможно убить. Я вам не помощник в этом вопросе. Мой совет: отправьте туда ещё бомбу и доделайте то, что не доделали мы.

Я встал, выпил залпом стакан с виски и собирался уходить, когда меня одёрнул Роман.

– Джеймс, у нас с этим проблема, главная проблема, которую не решить без тебя.

– У тебя минута, чтобы переубедить меня!

– Космический корабль «Элохим» основал колонию в галактике № 102 на планете № 6, название Гелиос. Элохим потерял связь с колонией сегодня утром.

– Мне какое дело?! Отремонтируйте передатчики данных!

– Джеймс, на той планете мы нашли такой же саркофаг, что и на дне Марианской впадины.

Страх тогда охватил меня полностью, я не мог даже выдавить из себя что-то, казалось, что сердце сейчас вырвется из груди. Роман смог меня переубедить тогда.

Глава 3. Связь

– То есть вы считаете, что есть связь между артефактом, который был на нашей планете, и тем, что вы нашли на Гелиосе? – я пока не мог связать все события в своей голове и хотел докопаться до сути.

– События разворачиваются по тому же сценарию, – Броук будто сам сомневался в своих словах, но тем не менее продолжил. – Это догадки, но иного мы не видим.

– Нам нужно связаться с командным центром Элохима и сообщить им всё, – Абрам выжидающе посмотрел на меня, – сказать, чего стоит бояться. Поэтому нам и нужен ты. Только ты единственный выбрался с Гекатуса живым, ты там был с самого начала работ над артефактом и до самого конца.

– Я не знаю, как помочь. На Гекатусе не вышло.

– Просто расскажи, как всё начиналось и как закончилось, – попросил Броук.

– Ладно… Итак, мы смогли

войти в саркофаг, где и находился артефакт. Не знаю, что послужило причиной активизации размножения этих существ. В первые дни работ там, в прорытой шахте, погиб инженер Стефан Миас. Он бурил одну из стен в шахте, и произошёл взрыв, как я думаю, это был газ. Пропал также ещё один сотрудник, уже не помню, как его звали. Мы в срочном порядке покинули место бурения. Поисками занялись пилоты субмарин.

Вернулись мы на следующий день и обнаружили, что тело Стефана пропало. После взрыва его впечатало и приплавило вместе со скафандром к креслу бурильной установки. Под водой он так и остался. Но на следующий день его не было.

– Куда делось тело? – в глазах Абрамса читалось нескрываемое удивление.

– Мы подумали, что, возможно, морские животные съели останки, но тогда где скафандр. Все скафандры были оснащены датчиками жизнедеятельности и камерами наружного и внутреннего вида. То есть одна на то, что ты видишь перед глазами, другая на лицо внутри скафандра.

– Проблемы со связью были? – Броук лишь торопливо задавал вопросы.

– Не спеши. У нас начались проблемы со связью и с передачей изображений в командный центр, кроме того, начались проблемы с электроподачей. Вышел из строя энергоблок, после и резервный. Но что странно, из строя вышли и автономные лампы освещения, которые не были подключены к общей сети. Мы тогда сразу вернулись обратно на Гекатус. А еще через пару дней камера пропавшего сотрудника начала периодически включаться, а все его жизненные показатели были на нуле. Позже, спустя несколько дней, мы увидели, что температура его тела выше нормы в два раза и с каждым часом росла и росла.

– Он не выходил на связь?

– Вначале нет, но потом вышел. Но только разговаривал очень странно, будто говорил по сценарию, будто выучил. Одни и те же слова. Он просил помощи, и в первый раз мы даже отправили туда небольшую экспедицию, которая также бесследно исчезла. Через несколько дней ещё одну, но мы не нашли ни следа от пропавших.

– Как эти твари ворвались на Гекатус?! – недоумевал Абрамс.

– Их впустили сами мы. Модуль на дне впадины, тот, откуда мы выходили в открытую воду, оснастили как для содержания инфицированных.

– То есть на Гекатусе уже был заражённый? – уточнил Роман.

– Да. Совсем забыл. Когда мы оказались внутри саркофага в очередной раз, там повсюду были какие-то непонятные растения, которые светились в темноте красновато-розовым цветом. На растениях были бутоны. Один из солдат близко подошёл, а из бутона выскочило жало и вонзилось ему в ногу, пробив скафандр. После началась мутация. Его и поместили в модуль, чтобы он не заразил никого.

– Почему его не убили? – задал резонный вопрос полковник.