Мертвая вода

Токаренко Павел

Управляя информационным потоком, можно управлять как отдельным человеком, так и обществом в целом. Целенаправленно и осознанно работая с информацией, можно менять сами условия существования для людей. Не имея в сознании своих инструментов, чтобы отделить правду от лжи, а возможное от невозможного, человек неизбежно оказывается пленником чужой реальности, чужой картины мира. Чужой – значит, кем-то выстроенной. Легко догадаться, что все, от властей до торговых агентов, работают с сознанием других людей не бескорыстно.

Эти технологии появились не вчера. Во все времена

элита обрабатывала сознание подданных, чтобы те работали и не бунтовали. Сто лет назад эта работа перешла на новый уровень. С появлением сетей стала возможной индивидуальная, направленная на сколь угодно малую целевую аудиторию, обработка информационных потоков. Например, в начале века многие, живущие в странах так называемого «золотого миллиарда», искренне верили, что живут в свободных и демократических странах. Люди верили в права и свободы, верили в идеологию потребления, хотя на деле прав и свобод у них было намного меньше, чем, скажем, в середине двадцатого века. А раскручивающийся маховик безудержного потребления привел к тому, что все доступные товары были недолговечными и очень низкого качества. Что же до свобод, то развитие систем наблюдения и слежения свело их к минимуму, заодно лишив людей частной жизни. В условиях абсолютной прозрачности всего и всех, простой человек полностью беззащитен не только перед полицией и спецслужбами, но и перед преступным миром.

В наши дни управление сознанием шагнуло далеко вперед. У каждого хай-тека имеется имплант, он подключен к сети и безостановочно получает и отдает информацию. Псевдоразумные компьютерные системы нового поколения, такие как Цербер, способны создать для каждого его личное информационное поле, его картину мира.

Официально цензура запрещена, и Цербер занимается только слежкой и предотвращением преступлений. Это то, что нам говорят, и это то, во что все верят. У нас нет доказательств обратного, но мы уверены, что Цербер искажает информацию, формирует ложную картину мира, скрывая от нас правду.

Еще один инструмент в руках властей – искусственное разделение людей на хай-теков и туземцев. Себестоимость базового импланта – сто евро, а рыночная цена достигает двадцати тысяч. Корпорации, захватившие власть, сознательно поддерживают цены на импланты на высоком уровне, чтобы сделать их недоступными для большинства людей. Принадлежность к классу хай-теков стала наследственной, ведь только хай-теки могут позволить себе купить ребенку имплант. А в зрелом возрасте научиться пользоваться современным имплантом почти невозможно. В результате мы разделены: малая часть, привилегированная, живет в закрытых полисах, пользуясь всеми благами цивилизации. Остальные влачат жалкое беспросветное существование…

Технополис Штильбург, май, 2082

С наступлением темноты жизнь в форштадте замирала. Редкие прохожие спешили по домам, прижимаясь к стенам и избегая освещенных участков. По ночам на улицу вылезали хоронившиеся от дневного света звери, лишь внешне похожие на людей. Неосторожный прохожий рисковал быть ограбленным, изнасилованным – независимо от пола, и даже убитым. Ночные

улицы принадлежали преступникам. От агротехнического комплекса, где на гидропонной ферме работала Хелен, до ближайшей станции монорельса было полчаса пешком. На ее месте Кирилл бы заночевал на работе или попросил кого-нибудь подвезти. Но Хелен, как он уже успел убедиться, никого и ничего не боялась. На этом и строился их план. Выйдя через ярко освещенную проходную, она уверенно зашагала по тротуару.

– Объект вышел, движется по Мюллер-штрассе, – сообщил через имплант Грубер.

Никакой нужды дублировать информацию не было. Сидящий в оперативной машине СС Кирилл видел то же, что и оставшийся в отделе Грубер. За обстановкой следили сразу несколько беспилотников с камерами, микрофонами и датчиками. Рядом с Кириллом сидели переодетые в полицейскую форму эсэсовцы, которые, по сюжету, должны были с шумом и грохотом его ловить. Все застыли в томительном ожидании, глядя на медленно ползущую по экрану отметку.

Хелен свернула с Мюллер-штрассе на малолюдную Трифт-штрассе, освещенную только светом из окон домов. Для воплощения в жизнь придуманного Грубером хитроумного плана была нужна темнота. Кирилл позвонил в мэрию и договорился, чтобы освещение отключили под видом плановых работ.

До стоящей в переулке машины было уже рукой подать.

– Приготовиться! – приказал Кирилл. – Все на выход!

Стараясь не шуметь, эсэсовцы полезли из машины. Кирилл свернул видеоконференцию, чтобы экранчик не маячил перед глазами. Теперь он только слышал начальника.

– Отставить, объект остановился, – сказал Грубер.

Кирилл жестом остановил коллег. Повисла напряженная тишина. Кирилл вернулся в машину, сел к экранам. Один из беспилотников следовал за бегущей по проулку Хелен. Огибая мусорные баки, девушка подошла к глухой стене, которой заканчивался проулок, и остановилась. Черно-зеленая картинка с инфракрасной камеры беспилотника качеством не отличалась, но Кирилл разглядел, что кроме девушки в проулке есть еще кто-то, какие-то маленькие фигурки.

– Отто, вы видите, что там происходит? – спросил Кирилл.

– Детишки мучают котенка, а эта дура понеслась спасать, – сообщил Грубер. – Делать ей нечего!

– Работаем?

– Оставайтесь на месте! – рявкнул Грубер.

Даже если они разыграют спектакль, Хелен скорее предпочтет спасти котенка, чем неизвестного мужчину. Операция срывалась на глазах.

Кирилл активировал микрофоны беспилотника и услышал детский плач.

– Ай, тетя, ухо, больно-о-о… – Малолетний садист просил пощады.

– Котику больно тоже! – Хелен говорила по-русски с ужасным акцентом. – Я тебя наказаль, маленький негодяй!

Стоило маленькому негодяю освободиться, как он сразу же заговорил по-другому:

– Ах ты, звезда с ушами! Я брату расскажу, он тебя мехом внутрь вывернет! – с безопасного расстояния прокричал пацан и убежал, размазывая слезы по щекам.

– Работаем? – снова спросил Кирилл.

Грубер ответил не сразу.

– Отставить! Мальчик кому-то позвонил. Операция отменяется, все в машину. Режим полной секретности!