Мертвая зыбь(ил. С.Трофимова)
Шрифт:
Баскаков ушёл. Впервые он видел Стауница в состоянии растерянности.
Стауниц старался припомнить все с самого начала, с появления Якушева в МОЦР. Неужели он связан с ГПУ? Против этого говорит многое: петербургский видный чиновник; действительный статский советник; делал блестящую карьеру; принят в свете; и все это потерял из-за революции, отсюда ненависть к ней, к советской власти; полное доверие ему со стороны Высшего монархического совета, эмиграции, великого князя Николая Николаевича, Кутепова, польского и финского штабов. Только сумасшедшая Мария Захарченко могла заподозрить измену… Как будто все говорит за то, что Якушев убеждённый монархист, притом превосходный
Стауниц просидел почти до вечера, сопоставляя, размышляя. Пробовал убедить себя, что Захарченко ошиблась. «Слишком крупная фигура Якушев — в будущем министр иностранных дел монархической России». Убеждал себя и не убедил. В конце концов он почти уверился в том, что Якушев связан с ГПУ.
Предстояло свидание с Зубовым. Оно было назначено в складе, на Болоте.
А что, если атаковать Зубова в лоб? Назвать чекистом прямо в лицо. Какая будет реакция. Нет, надо осторожнее.
«Неужели все мы: я, Мария, Радкевич, „Трест“, — все мы орудие в руках Якушева? А он — чекист?»
Сто раз Стауниц задавал себе этот вопрос.
И ждал свидания с Зубовым, чтобы утвердиться в своих подозрениях. Время тянулось мучительно долго.
Позвонила Мария. Он сказал ей, что они увидятся завтра на даче, вечером, после свидания с Зубовым.
— Ох уж этот Зубов… — сказала Захарченко. — Жду.
79
Ни Стауниц, ни Зубов не знали, как открывало ОГПУ хорошо законспирированное гнездо контрреволюционеров и склад оружия в Краснодаре.
На окраине в старом домике жила пожилая женщина, вдова, с внуком. Её дочь с мужем уехали искать заработка в Минеральные Воды. Эта женщина, её звали Степанида Михайловна Савчук, возилась на огороде. Рядом с огородом, за забором, был сад и дом, где жил почтённых лет человек, называвший себя ветеринаром. В доме постоянно была тишина, к ветеринару изредка заходили люди, больше всего по вечерам. Сидели подолгу и расходились поздно, вероятно играли в преферанс.
Как-то ночью Степанида Михайловна вышла поглядеть, не будет ли дождя, давно не было дождей, прямо беда для огорода. И вдруг ей почудилась какая-то возня в саду у соседа, тихие голоса. «Уж не воры ли?» Она потихоньку подошла к забору, посмотрела в щель и увидела: три человека что-то закапывают в яму — длинные ящики и ящики поменьше. «Неужели откопали клад?» — подумала Степанида Михайловна. После разгрома белых армий, в 1920 году, долго ещё ходили слухи о закопанных буржуазией кладах. Но здесь не откапывали, а скорее закапывали ящики, притом большие. Забор был ветхий, одна из досок держалась на одном гвозде. С рассветом Степанида Михайловна, отодвинув доску, решилась войти в чужой сад.
Было около шести утра, ставни в доме соседа ещё не открывались. Она подошла к яблоне, где ночью
Патроны были перед ней, — видимо, они выпали из ящика, который зарывали в землю. Степанида Михайловна много пережила в годы гражданской войны и понимала, что означали эти патроны. «Прятали оружие, — решила она, — это не к добру. Откуда его привезли и зачем?»
В окно увидела соседа, вышла на крыльцо, поздоровалась.
— Что вы так поздно, Кузьма Егорович?
— Да вот заигрались вчера в карты.
И тут женщина поняла, что дело не чисто.
Дальше было вот что: Степанида Михайловна отнесла найденные патроны в ОГПУ. Там были сведения, что в Краснодаре формируется банда, и оружие, видимо, предназначалось для этой банды. Из Москвы дали приказ: не теряя времени, сделать засаду и захватить всех, кто собирается у «ветеринара».
Сформированная им банда была ликвидирована, не успев уйти в горы. Закопанное оружие найдено. Эта операция была выполнена благодаря скромной женщине — Степаниде Михайловне Савчук. При помощи народа, простых тружеников ОГПУ не раз удавалось предупреждать преступления против советской власти.
Якушеву было предложено немедленно отозвать Зубова и его спутника в Москву. Но, получив телеграмму, Зубов, как мы знаем, допустил ошибку.
80
Стауниц пришёл на Болотную площадь чуть раньше четырех часов и увидел Подушкина вблизи склада. Тот сделал ему знак и пошёл впереди.
Это было странно: до сих пор таких предосторожностей не было.
Когда Стауниц подошёл к двери склада, она открылась. Подушкин впустил его, потом, выглянув из-за двери, плотно её закрыл.
— Это что за фокусы? — спросил Стауниц.
— За нами наблюдение.
— Почему вы так думаете?
— У меня — опыт. Уж верьте мне.
— И давно?
— Второй день.
— Это трудно заметить днём, в такой толкучке.
— А вечером? Вечером тоже. И ночью.
«Плохо», — подумал Стауниц.
— Пахнет гарью, — сказал вслух. — Придёт ли Зубов?
Но Зубов пришёл ровно в четыре, как было условлено.
Разговор начался с провала краснодарской группы.
— Это продолжение Ленинграда, — сказал Зубов. — Наверно, у них была переписка. Конспираторы… Дерьмо! Не в этом дело. Ты получил через Романа Бирка от Аду Бирка две тысячи фунтов стерлингов, пообещав ему какие-то изумруды?
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. Зачем ты брал деньги? Кто тебе разрешил заниматься грязными делишками?
— Не твоё дело!
— Нет, моё… Общее дело. Тебе известно, что Роман Бирк нам помогает в Москве и в Ревеле. Его дядя Аду Бирк вне себя! Роман говорит, что его выгонят из министерства, и мы потеряем ценного помощника.
— Кто это «мы»? — спросил Стауниц, подчеркнув «мы».
— Мы — это «Трест». Зачем ты пугал Бирка ГПУ? Это же шантаж.
— Хотел отделаться от Бирка.
— Нам нет смысла из-за этих денег терять такого полезного человека, как Бирк.
— Кому «нам»? «Нам»?.. — зло усмехаясь, смотрел Стауниц в глаза Зубову. — Черт с ним! Деньги я верну завтра. Отдашь Бирку. Я с этой скотиной разговаривать не хочу. Две тысячи фунтов — на даче. Там получишь. Завтра весь день мы с Марией Владиславовной занимаемся шифровкой. Послезавтра — почта.
— Но при Захарченко? Как же при ней передавать… деньги?
— А ей какое дело?
Зубов молча кивнул и встал.