Мертвое море
Шрифт:
Но Гума прервал:
— Вы все знаете, что этот бот не дает мне никакого заработка. Он, собственно, и не мой еще, я за него и четверти не заплатил. И задолжал вам, Жоан, и доктору Родриго. Но если я останусь без судна, то что оставлю я в наследство сыну? Здесь, на море, долго не проживешь, настигнет тебя в один прекрасный день буря, ну и отправишься далеко. Разве что для тех, у кого нет ни жены, ни детей…
— Тяжкая доля, — согласился Мануэл. — За то я и не хочу детей. Хозяйка-то хотела бы…
— А жена у тебя красивая, — сказала Мадалена
— Ты ее знаешь?
— Я видела вас вместе на улице.
Песня слепого все лилась через порог. Снова подали водки. Жоан Младший сказал:
— Достать бы мне еще десятку, я б каждому хоть по двадцать отдал… Может, остаток подождали бы.
— Десятку я тебе завтра утром достану, — отозвался Мануэл. — У хозяйки, возможно, есть.
— А у нас в доме — новенькая, — сказала Мадалена.
— А, в вашем стаде новая телушка появилась, вот как?
— Новая телушка… Скорей старая корова… Не дай тебе боже…
— Кто ж она?
— Старушенция, правда. Говорит, что была женой Шавьера.
— Шавьера? Капитана «Совы»?
— Его самого.
— Он нам когда-то о ней рассказывал, — сказал задумчиво Гума.
— Верно, помню, — подтвердил Мануэл.
— Он был так влюблен в нее. Она его бросила, и он даже шхуну назвал так, как она его самого звала — «Совой».
— Чудак какой-то, — Мадалена сделала насмешливую гримаску, — никогда другого такого не видала…
— Ты очень дружил с Руфино, правда? — Жоан Младший вдруг обернулся к Гуме.
— Почему вы спрашиваете? — Гума явственно слышал теперь песню слепого.
— Говорят, он убил жену, она ему рога наставляла с матросом каким-то.
— Я тоже слышала, — подтвердила Мадалена.
— А я в первый раз слышу. И если так, то он прав. Честный был парень.
— Другого такого ловкого лодочника на всем побережье нет, — сказал Мануэл.
Гуме слышался голос Руфино, повторявший «братишка, братишка». Одно его утешало — мысль, что Руфино так и не узнал, что и он, Гума, его предал. Жоан Младший заключил беседу:
— Я б на его месте того типа тоже прихлопнул…
В эту минуту вошел Манека Безрукий. Он сел за столик рядом с друзьями и сказал громко, обращаясь ко всем присутствующим:
— Вы уже слышали новость?
Все навострили уши. Манека Безрукий рассказал:
— Шавьер продал шхуну Педроке за бесценок и поступил матросом на греческий корабль, который сегодня снялся с якоря.
— Что ты говоришь?
— То, что слышите. Ни с кем не посоветовался. Отплыл так с полчаса назад…
— Из-за этой женщины… — пробормотала Мадалена.
— Говорят, на этом греческом корабле команде жрать нечего, — заметил негр, сидевший за соседним столиком.
Они вышли. За порогом слепой все пел. Он вытянул руку с жестянкой, и Жоан Младший бросил в нее монетку в два тостана. Купить табаку, чтоб выкурить трубку сегодня вечером, уж не придется.
Араб Туфик понес большой ущерб из-за бегства Шавьера. Через пять дней должен был
— Все потому, что пьяница был. На того, кто пьет, надеяться нельзя. Я теперь договорюсь с кем-нибудь понадежней.
— Договорись как можно скорее. Необходимо доставить груз вовремя.
Туфик отправился на пристань. Попробовал выспросить у сеу Бабау, как там с финансами у моряков. Узнал о том, что случилось накануне, узнал, что хозяин таверны ссудил деньгами Гуму, что дело чуть не дошло до продажи «Крылатого бота». Спросил:
— А можно на него положиться?
— На Гуму?
— Ну да.
— Нет на всем побережье человека честней его.
Араб сразу же и отправился к Гуме. Ливия открыла:
— Гума ушел, но он скоро вернется, сеу Туфик. Вы подождете?
Он сказал, что подождет. Пройдя в комнату, он сел на единственный (и дырявый) стул и, задумчиво вертя в руках шляпу, смотрел сквозь открытую дверь на ребенка, бегающего по лужам во дворе. И вдруг Туфик вспомнил, что Родолфо сказал ему однажды (Туфик разыскал его, чтоб узнать, не согласится ли Гума участвовать в одном контрабандном деле): «Мой зять не тот человек, что тебе нужен, турок». Никогда не пойдет он на такое, уверен был Родолфо. И сейчас Туфик подумал, что может, и не стоит дожидаться. Но надо было срочно найти замену Шавьеру. Гума подходил по многим признакам: лучше всех умеет управлять парусником, судно у него легкое и быстроходное, да к тому ж он остро нуждается в деньгах, долгов много. Но хватит ли у него храбрости ввязаться в подобные дела? О каких-то там принципах Туфик даже и не вспомнил, но вот хватит ли храбрости?.. Он встал и подошел к окну. Гума показался в конце улицы. Увидев Туфика, зашагал быстрее.
— Что хорошего, сеу Туфик?
— Я хотел поговорить с вами.
— К вашим услугам…
Ливия вошла в комнату и смотрела на мужчин с тревогой. Гума предложил:
— Выпьете, сеу Туфик?
— Разве что стаканчик.
— Ливия, угости сеу Туфика.
Туфик указал на ребенка во дворе:
— Сынок?
— Он самый.
Ливия принесла выпивку. Туфик налил себе. Когда Ливия вышла, он придвинул свой дырявый стул к ящику, на котором сидел Гума:
— Простите, сеу Гума, за вопрос, но как у вас с деньгами?
— Да неважно, сеу Туфик, по совести сказать, неважно. Застой, сами знаете. А вам зачем?
— Да, плохие времена, очень плохие. Но и сейчас человек решительный может заработать много денег.
— Не вижу как…
— Вы еще не выплатили за новый бот, правда?
— Пока что нет. А как же вы считаете, можно заработать?
— Вам известно, что Шавьер уехал?
— Известно. Жена его здесь появилась.
— Какая жена?
— Его. Он был женат.
— Так вот из-за чего… Он ведь у меня работал, вы не знали?