Мертвое озеро

Некрасов Николай Алексеевич

– - Садитесь,-- сказала хозяйка дома и стала читать письмо. Окончив чтение, она смело взглянула в глаза своей гувернантки и сказала: -- Очень рада, mademoiselle Анет, что буду иметь вас в доме. Об вас так много пишет madame Андерсон…

И она опять окинула с ног до головы mademoiselle Анет, которая довольно смело вынесла этот обзор.

– - Хотите видеть своих будущих учениц и учеников?
– - спросила хозяйка дома после некоторого молчания.

– - Очень рада!

Хозяйка позвонила: вошел лакей, и ему велено

было привести детей. Дети вошли через террасу в сопровождении желтой, сухой, вертлявой француженки с талиею в рюмочку. Ее впалые желтые щеки прикрывались взбитыми большими пуклями, как бы из тафты.

Дети, сделав реверанс и расшаркиваясь, поцеловали руку у своей матери, которая гладила кого по щеке, кого по плечу.

Француженка, сделав хозяйке почтительный реверанс, спросила, как ее здоровье, и устремила с жадностью свои черные глаза на mademoiselle Анет.

– - Дети, вот вам папа взял еще гувернантку; познакомьтесь с ней, проводите ее в сад,-- сказала хозяйка дома.

Дети отрекомендовались новой своей гувернантке и повели ее в сад. Уходя, mademoiselle Анет слышала следующий разговор между хозяйкой дома и француженкой, происходивший вполголоса на французском языке.

– - Какой гордый взгляд, какие манеры! как будто она вовсе не гувернантка!
– - сказала хозяйка дома.

– - Ваш муж, верно, недоволен нами?

– - Нисколько! Он странный: боится, что дети забудут говорить по-русски.

– - Да на что им русский язык? они будут жить в порядочном кругу!
– - возразила француженка.

– - Это его упрямство одно!

Mademoiselle Анет очень скоро подружилась с детьми. Старшую дочь звали Софи: ей было лет десять; меньшую -- Ольгой; сына старшего -- Эжень, а других двух -- Серж и Андре.

Эжень вовсе не походил на одиннадцатилетнего ребенка, а скорее на взрослого юношу: он не бегал, говорил отборными фразами и вообще имел повелительный тон старшего над сестрами и братьями.

В полчаса дети успели всё рассказать своей новой гувернантке -- когда встает папа и мама, как зовут их гувернанток: англичанку -- мисс Бетси, француженку -- mademoiselle Клара, а нянюшку -- mademoiselle Шарлот.

Mademoiselle Анет, гуляя по саду с детьми, которые показывали ей редкости его, заметила в нижнем этаже угловых комнат чьи-то глаза, выглядывавшие из-за ширм, стоявших на окнах. Она спросила, чья это комната.

– - Это папа,-- отвечали дети.

– - Он дома?

– - Он поздно встает, даже позже мама!
– - поспешила ответить Софи.

Через несколько минут явился в сад Марк Семеныч. Дети радостно и шумно кинулись к нему: стали вешаться ему на шею, целовать его; даже преждевременно созревший Эжень превратился в ребенка. С минуту Марк Семеныч был весь в детях: он их ласкал, шутил с ними и потом, взяв дочерей на руки, поднес к mademoiselle Анет и сказал:

– - Честь имею рекомендовать вам моих

резвушек.

Mademoiselle Анет поклонилась Марку Семенычу, приняла из его рук дочерей и, поцеловав каждую, поставила их на землю.

– - Любите их,-- тихо произнес Марк Семеныч растроганным голосом, собрав в кучу всех детей около mademoiselle Апет, которая тоже растрогалась и с чувством перецеловала их. Эжень весь вспыхнул и как бы обиделся такой фамильярностью.

– - Будьте строги к нему,-- шепнул Марк Семеныч mademoiselle Анет, указывая на старшего сына.-- Они успели его испортить… Дети, дети!
– - прибавил он громко: -- Ну, кто скорее добежит до той скамейки?

Дети с криком пустились вперегонку.

– - Как она вас приняла?
– - спросил Марк Семеныч и, не дождавшись ответа, продолжал: -- У ней несколько холоден прием, но в душе она очень добра. Вы были в своей комнате? Я боюсь, не покажется ли вам тесно. Вот ваши окна.

И Марк Семеныч указал на второй этаж над окнами его комнаты.

Дети, запыхавшись, возвратились, крича:

– - Папа, Софи, опять Софи добежала!

Софи кинулась к отцу и радостно сказала по-английски:

– - Я возле тебя буду обедать сегодня?

– - Дети, слушайте: когда вы будете со мной и с mademoiselle Анет, извольте говорить по-русски. Слышите! ни слова на другом языке,-- строго произнес Марк Семеныч.

– - Maman велит говорить с ней по-французски,-- заметил Эжень.

– - Прекрасно! значит, следует говорить с ней по-французски, когда она желает.

– - Да мне трудно говорить по-русски!

– - Учись! Mademoiselle Анет будет так добра, что станет поправлять твои ошибки.

– - Зачем нам говорить по-русски, папа? и с кем? у нас все гости говорят по-французски,-- заметил Серж.

– - Ты русский: значит, должен хорошо говорить по-русски; а не то над тобой будут смеяться: скажут, что ты не русский…

– - Мисс Бетси говорит, что по-русски одни мужицкие рожи говорят,-- перебил его Андре.

– - Вы видите, чему их учат эти иностранки!
– - с тяжелым вздохом сказал Марк Семеныч.

Mademoiselle Клара, припрыгивая, бежала к ним.

– - Вот идет любимица моей жены,-- самая хитрая из женщин, каких я только видел. Держите себя осторожнее с нею.

– - Я притворюсь, что не понимаю по-французски.

– - И прекрасно сделаете!

– - Monsieur, ваша жена желает вас видеть,-- делая реверанс, сказала по-французски mademoiselle Клара.

– - Bonjour, mademoiselle, {Здравствуйте, мадемуазель! (франц.)} -- отвечал на поклон Марк Семеныч и пошел к террасе, где лежала в креслах особенного устройства хозяйка дома и покачивалась.

Марк Семеныч подошел к жене и поцеловал у ней руку.

– - Bonjour, -- сказала хозяйка дома, продолжая качаться.

Молчание длилось с минуту.