Мертвое побережье
Шрифт:
Антон руководствовался лишь интуицией. Предугадать место падения каждой следующей ракеты было невозможно. Ясно лишь одно – беспорядочному обстрелу подвергся именно поселок и ближайшие подступы к нему. Выбраться из этого ада едва ли получится. Нужно срочно прятаться. Но куда? Ответа не находилось. Падающие с неба ракеты не позволяли долго размышлять, решение следовало принимать мгновенно.
Очередная ракета взорвалась в двадцати метрах от брошенного русскими джипа. Огненный смерч вместе со взрывной волной накрыли собой территорию в радиусе нескольких сотен метров. Джип вспыхнул как спичка. Волной его отбросило в сторону и ударило о стену одного из ближайших зданий. Стена рухнула – не столько от удара, сколько от взрывной
Рана лейтенанта Коршунова оказалась гораздо серьезнее, чем представлялось сначала. Делая ему перевязку, Лавров и Сиводедов несколько замешкались и вовремя не выдвинулись к поселку, где должны были встретиться с соотечественниками. Соорудив из подручных материалов что-то вроде носилок, они устроили на них раненого и направились вместе с ним в намеченный пункт. Оттуда уже доносился страшный грохот, напоминавший сильную грозу. Десантников одолевали не самые лучшие предчувствия. Батяня несколько раз пытался связаться с Антоном Серебряковым по рации, однако попытки оказались тщетными.
Николай всю дорогу пребывал в горячечном бреду. Тонкая нить сознания едва связывала его с реальностью. Он понимал, где находится и что с ним произошло, и был уверен, что напарники зря тащат его с собой.
– Мужики... Товарищ майор... Товарищ старший лейтенант... Зачем вы так себя утруждаете? Я же медик, все прекрасно понимаю. С такой раной в полевых условиях исход может быть только один. Бросьте вы меня. Я уж тут один своей смерти подожду. Не буду мешать вам выполнять задание. Бросьте, – твердил и твердил Коршунов.
– Отставить такие разговоры и такое настроение! Мы тебя все равно не бросим, – сердитым тоном отвечал Батяня.
Раненый на какое-то время замолкал, но потом снова начинал все сначала. Несмотря на это, майор и старлей продолжали свой путь к поселку. На горизонте отчетливо виднелись клубы дыма, с порывами ветра долетали звуки, напоминавшие треск огня.
– Что-то там совсем не так, как мы планировали, – тяжело вздохнул Вадим.
– Обстрел. Как пить дать обстрел. Вот только зачем и почему? И главное – какими ресурсами? Ведь у той группы американцев, с которой нам пришлось недавно столкнуться, вряд ли хватило бы огневой мощи для такой свистопляски, – рассуждал Батяня.
Десантники продолжали идти в направлении поселка. Хотя со временем вышла заминка, место встречи изменить было никак нельзя. Если русские дипломаты все еще оставались живы, находятся где-нибудь в районе поселка. Это мысль не оставляла и Лаврова, и Сиводедова.
Прибыв на место, они ужаснулись открывшейся их взору картине. По сути, перед ними не оказалось того, что можно назвать поселком. Это было широкое дымящееся поле приземистых руин. Зрелище вызывало ощущение особенной безнадежности. Верить в то, что где-то среди этого пепелища остались живые люди, было невозможно. Однако Батяня не собирался слепо доверяться первому впечатлению. Поставив носилки с Коршуновым на землю, они с Сиводедовым направились к развалинам населенного пункта в поисках русских дипломатов.
Нигде не было ни души, но десантники не сдавались и продолжали прочесывать превращенный в руины поселок. Вновь возникла идея использовать рацию. Майор передал ее Вадиму со словами: «На, вдруг тебе повезет». Однако чуда не случилось, рация дипломатов не отвечала. Вариантов ответа на вопрос, почему она молчит, было немного. И тот вариант, что рация уничтожена вместе с дипломатами, напрашивался в первую очередь.
За чередой невысоких развалин Лавров заметил обгоревший остов автомобиля, и десантники тут же подались в его сторону.
– Ну, что скажешь? Он или не он? – спросил Батяня.
– Вроде он. Да и в любом случае это единственные здесь остатки
– Это понятно, – прервал Вадима Лавров. – Но если машина здесь, то где же они сами? Ну, или их тела? Неужели не сумели отреагировать на бомбежку?
– Бог его знает. Даже если и сумели, то вряд ли смогли бы уйти далеко, – высказал свои соображения Сиводедов.
Внезапно на окраине пепелища прозвучал одинокий выстрел. Десантники одновременно повернули головы в ту сторону и передернули затворы своих автоматов. Страшная догадка вдруг осенила Батяню. «Это Николай!» – крикнул он и первым бросился к тому месту, где они оставили носилки с раненым. Догадка оправдалась – лейтенант Коршунов застрелился. Как медик, он вполне трезво взвесил свои шансы и, воспользовавшись отлучкой товарищей, пустил себе пулю в голову. Посчитал это самым честным выходом и для себя, и для них.
Глава 16
Уничтоженный ранее американскими ракетами поселок с мирными жителями и британскими военными стал центром внимания мировой общественности. Никто не знал реальных причин и обстоятельств уничтожения этого небольшого ливийского населенного пункта. На его территории действовала объединенная комиссия. Она включала в себя британских и американских военных, ливийских повстанцев и журналистов разных стран. Задачей комиссии и стало расследование случившегося той роковой ночью. Среди инспекторов был и адмирал Брюс Паркер, уверенный, что основные следы его преступления уже заметены и уничтожены. Это прибавляло ему напористости в общении с коллегами по комиссии. Одно из первых заседаний проходило в большой палатке, развернутой на месте недавних событий.
Британские военные озвучили свою версию самыми первыми. Озвучили прямо и четко, без каких-либо обиняков. Согласно их версии, британские воины стали жертвой обстрела, совершенного по ошибке американцами. Однако американцы сразу же отмели подобного рода утверждения. Паркер лично произнес короткую опровергающую речь. Всеобщему вниманию были предоставлены «улики», согласно которым поселок пал под ударом тяжелой артиллерии и ракетных установок каддафистов. Каждый из присутствовавших мог беспрепятственно лицезреть соответствующие осколки и фрагменты ракет, находившихся на вооружении у армии Каддафи. Достоверности уликам прибавлял тот факт, что они были выявлены совместными усилиями солдат коалиции и ливийских повстанцев. Британцы не успели принять в этих поисках должного участия. Под весом представленных доказательств им пришлось отказаться от своей прежней версии и согласиться с доводами Паркера. Искусно пряча свои истинные мысли и чувства, адмирал радовался тому, что сумел обвести всех вокруг пальца.
Внезапно руку подняла британская журналистка Сибил Кеннет. В атмосфере общего согласия по поводу обстоятельств трагедии никто не ожидал услышать громкое «не верю». А Сибил это сделала.
– Я так поняла, господа, что вы для себя все уже решили, – говорила она, обращаясь прежде всего к военным. – Так вот, знайте, что я хочу вас огорчить. В этом деле не все так просто, как изволил объяснить милейший адмирал Паркер. Я поработала не только здесь, на руинах поселка, но и в окрестностях. Там, между прочим, люди живут. Они кое-что видели и рассказали все на камеру. Я опросила порядка двадцати человек разного пола и возраста. Никто из них тем поздним мартовским вечером в глаза не видел хотя бы одного каддафиста. В то же время многоуважаемый адмирал заверяет, что где-то поблизости находились крупные артиллерийские и ракетные подразделения войск, верных диктатору. Но и это еще не все. Очевидцы утверждают, что ракеты летели со стороны моря. Каково! Хотите сказать, что у каддафистов есть морские суда, которые шарят по морю под носом флота коалиции и обстреливают ракетами мирные селения? Что скажете, господин Паркер?